— Поэтому.
— У вас очень хорошие руки, — глядя на кибернетику с восхищением, произнес Дэвид. Пламя отражалось в его глазах, танцуя и извиваясь, но казалось, его взгляд пылал вовсе не от отражений. Ему очень нравились эти руки. Он хотел их. Будь у него такие, парализации можно было бы не бояться. — И играете вы очень хорошо. А что они умеют?
— Сверхскоростное принятие мозговых импульсов на базе технологий 7-GADA, терморегуляция со встроенными наводками, усиление чувствительности до тридцати пяти парсек-нодда, индекс силы по Каулусу — двести берилл, — Патрик задумался, не упустил ли чего. — Ну, и встроенные палочки со свойствами трех древесин, это уже личное пожелание. Я отдал две здоровые руки за такую приблуду. Смог покрыть шестьдесят процентов стоимости новых. Есть, оказывается, любители поносить старье.
— Самоочищающиеся? Наверное, и вытирать их тоже не надо?
— Ну неет… вытирать их нужно, как обычные, — Патрик облизал пальцы.
— А больные руки не могут покрыть стоимость новых? — с надеждой спросил Дэвид, имея ввиду свои. Патрик знать этого не мог, поэтому не пожалел чувств своего фаната:
— Нет, берут только здоровые.
Дэвид сразу поник, и огонь в его глазах уже не казался таким ярким. Или просто Андрей потерял еще один оттенок своего зрения? Он уже не видел коричневого мясного, фиолетового в черемуховом стакане, соломенно-желтого на голове Дэвида, и рыжего пустынного — считай, и вовсе не различал никаких цветов. В пустыне было слишком много рыжего, чтобы разглядеть что-то другое.
И все-таки как быстро человек меняет свое мнение. Стоит ему показать блестящую обертку… в личном деле Дэвида Ортейла черным по белому было написано: скрытая парализация, усиленная приобретенной кибергофобией. Андрей подумал еще, что не стоит говорить ему о своих встроенных в хрусталик модификаторах — глядишь и его будет сторониться. Не прошло и трех дней, как этот большой ребенок смотрит на кибернетические руки, словно на давно желанную игрушку. Андрея, впрочем, он не жаловал, но совсем не потому, что тот киборг на какую-то сотую долю процента. Дэвид не любил его по тем же самым причинам, что и все остальные.
— А куда вы в таком виде? — спросил Патрик, — Одеты совсем не по-походному и вещей нет.
— Мы участвуем в гоне, — Дэвид укусил сосиску, прожевал и проглотил. — Охотимся на Сумасшедшую Нэн. Нас ограбили вчера, отобрали байки, все вещи и еду. Остались только браслеты и пара бутылок воды.
Как хорошо, что он удержал кое-какие размышления при себе, облегченно подумал Андрей, иначе Дэвид мог бы запомнить что-нибудь, а потом выболтать секреты новым знакомым в благодарность за черемуховый компот и посредственную музыку.
Только про оружие в кобуре на поясе он так ничего и не сказал — Дэвид почему-то умолчал о нем. Было ли это свойством выверенной генетики, или все-таки вышколенной дисциплины, Андрей не знал, но избирательная осторожность полицейского порадовала следопыта.
— Ограбили? — удивился Патрик, — Уверен, что такого доблестного и славного полицейского невозможно ограбить.
— Их было много, — смутился Дэвид. — Тридцать.
Девять, вздохнул Андрей, их было девять, и мы не особо торговались. Никто не хотел умирать, и в решающий момент ты поступил разумно, как и учили в академии. Или ты просто не мог поступить иначе, потому что это прописано в твоем коде? В любом случае, в благодарность за это решение Андрей подтвердил бы что угодно, и потому согласно кивнул. Дэвид мог назвать любую цифру — он так же согласится.
— Какая удача — я тоже участвую в гоне, — обрадовался Вильгельм, обрабатывая шампуры дезинфицирующей смесью. — Загадка про сосуды. Вы тоже ее отгадали?
— Сколько еще граждан считает, что это правильная отгадка? — с интересом спросил Дэвид.
Для него было совсем неясно, почему Нэнсис разрешила участвовать дроидам в гоне. Она же их так ненавидит, прямо как себя. Дроиды тоже механические, и про них все говорят, что они лучше, ровно так, как и про киборгов. Пусть об этом говорят гораздо реже, но говорят же. Теперь киборги Дэвиду действительно казались лучше, чем он сам. Вон, какие прочные руки у Патрика. И он говорит, что чувствует ими все, даже мелкие вибрации. Не то, что он со своей онемевшей кожей на правой руке. Чудеса, да и только. Наверное, это совсем не страшно — заменить свою плоть, если такой хороший музыкант этим пользуется.
— Когда я отправлялся сюда, за мной увязались одна тысяча триста пятьдесят один гражданин, — ответил Вильгельм, неизвестно откуда владеющий такой точной информацией. Андрей давно наблюдал за ним, и его порой смущал его запыленный плащ в лунах и звездах. А еще он помнил, что интеллектуальный коэффициент Вильгельма выше, чем у него. Об этом стоило не забывать, как сделал это Дэвид в первую же секунду их знакомства. Соперника полезно держать близко, на расстоянии вытянутой руки. — Многие ждут последней отгадки сидя в своих домах, чтобы взять приз в последний момент. В них нет дороги и жажды приключений, только бренная нажива. Совсем неинтересно.