У Андрея все больше складывалось впечатление, что где-то он остался в дураках. Если он еще раз ошибется дверью, Тадеуш будет припоминать ему это очень долго. По ожидаемым временным рамкам — примерно всегда. При этом забудет о своем промахе, как всякий считающий себя лучшим из лучших. Надо будет подарить ему зеркало на ближайший день рождения, в человеческий рост.
— Как думаешь, что там?
— Не знаю, — пожав плечами, честно ответил Андрей. — Обманутые надежды.
— Ха-ха, а ведь точно, — Тадеуш кое-как отбрехался от Вильгельма и снова поравнялся с Андреем. — Что бы там ни было, обязательно останутся недовольные. Если там ничего нет, расстроятся любители сумасшедших теорий, если там есть хоть что-то, расстроятся все, кто насмехался над нами. Ну, а ты расстроишься в любом случае. Если будет пусто — значит, ты где-то ошибся. Неприятно ошибаться, да, Андрей?
— Неприятно. А если это не просто ржавая дверь?
— Посмотри на них, — как какой-то тощий мужичок в сварочных очках прыгнул на скалу. Его тощее тело торчало из-под кожаной жилетки, мужичок зацепился киркой за скалу, та вгрызлась в камень мелкими иглами и засверкала. Во второй руке у него обнаружилась пила. Напряженный гомон вокруг разрезал вой лезвия, к нему присоединились еще несколько таких же. Тадеуш повысил голос: — Они свято верят в то, что делают. Мне бы такое рвение. Детективы на то и детективы, чтобы избегать всяких крайностей, — «кроме собственного обожания», — подумал было Андрей, но ему лень было перекрикивать громкий звук. — Если мы будем зацикливаться на всяком бреде, то упустим суть. Мы должны ко всему относиться с равной долей критичности. Но сама критичность исключает безумные теории. Чтобы я произвел на свет такой бред? Да никогда в жизни. Мозг устроен не так. Если это просто ржавая дверь, ты будешь ненавидеть себя за то, что поверил идиотам.
Хорошо, что вокруг невероятный шум. Патрик ушел далеко вперед, у Вильгельма музыкальный слух и он сейчас неимоверно страдал — ему было все равно на того, кто отказался от его сосисок. А Дэвид был занят тем, что контролировал периметр и на обиды у него не нашлось времени. Хотя, Андрей бы посмотрел, как тот уложит на лопатки Тадеуша.
— Интуиция, — сказал Андрей, когда вой пилы утих, за ней сдались и остальные.
— Что?
— Ты говоришь о критичности и логике. Нейросеть лучше.
— Причем тут она?
— А почему детективы еще не вымерли?
— Не могу сказать, что ты прав, — сразу ответил Тадеуш, не дождавшись пояснений.
— Интуиция, — пусть слушает, раз уж первый начал. — Нейросеть учитывает все факторы, которые имеются в свободном доступе. Логика, анализ… все лучше, чем у нас. Я не могу держать все это в голове, и ты тоже. Не отпирайся и не смотри на меня так, закатывать глаза тоже не обязательно. Все, что у нас есть — это интуиция. Так получилось, что за все эти годы нейросеть не смогла одолеть эту вершину. А мы этим пользуемся. Наслаждайся, пока у нас есть еще этот хлеб.
— Нейросеть не может знать все — это невозможно. Таких мощностей не найдется во всей вселенной, — раздраженно проворчал Тадеуш.
— А мы можем?
На это у него не нашлось ответа.
— Однажды у меня было дело… пропала девочка, которая любила писать невидимыми чернилами на пустых листах. Не знаю, зачем она это делала… может, стеснялась своего таланта… на самом деле не важно. Она любила звезды и сочиняла о них стихи. На месте похищения нашли блокнот с чистыми листами. Похититель не обратил на него внимания, потому что он был пустой. Еще несколько ручек и рюкзак… в общем, ничего примечательного. Нейросеть предположила, что она могла оставить послание в этом блокноте, но ни одно проявление ничего не выявило. Остаточные следы были слишком разрозненные. Тогда я вспомнил о звездах. До Земли должен был дойти свет Бетельгейзе через два с половиной дня. Звезда взорвалась тогда и стала сверхновой, помнишь?
— Помню, как не помнить, — Тадеуш уже понял, к чему ведет Андрей. — Чехарда была. Полный хаос. Сувениры продавали… хм… ручки с бесцветными чернилами, которые станут видны под светом Бетельгейзе. Только экспертиза тут не помогла бы — чернила давно научились расплываться и снова собираться в буквы только под нужным реагентом. А так — просто кляксы.
— Да. Просто кляксы.
— Я купил себе такую одну. Действительно ерунда… ничего не проявилось.