Итак, даже если мы не говорили об этом, сейчас она стоит прямо за своим братом — на голове у неё серая шапочка с логотипом Уотерфеллских Волков, толстый серый шарф завязан петлёй, так что закрывает её почти до самых глаз. Она смотрит на меня с нежностью в глазах. Как будто она знала, что я покажусь. Как будто она мне доверяет.
Этого достаточно.
Оливер выглядит злее, чем я когда-либо видел его. Он прошаркал мимо нас с сестрой, и я не знаю, на кого он злится больше. Его хоккейная сумка дико болтается у него на боку.
Лиам в другом костюме из «Звёздных воин», но с толстым пальто поверх, похож на большую синюю зефирную пастилу. Сэди оттаскивает его барахтающееся тело назад, пока он воет на меня, надевает на его кудри маленькую шерстяную шапочку и отпускает его в снег, где он врезается в мои ноги и обнимает меня.
— Скучал по тебе, — бормочет он.
— Я тоже по тебе скучал, малыш, — я потрепал его по шапке и кудрям, прежде чем наклониться и поправить её. Я выпрямляюсь, одёргиваю своё тёмно-синее пальто и улыбаюсь ей.
Она одета в чёрное и неподвижна — она олицетворяет всё светлое в моей жизни. Я люблю её, я сделаю для неё всё, что угодно.
И прямо сейчас это означает не только оказывать поддержку, но и дать ей возможность разобраться в своих чувствах.
Я хотел отправить её к своему психотерапевту, но доктор Бард сказал, что это решение Сэди должна принять самостоятельно.
Я надеюсь, что так и будет. Я просто хочу, чтобы она снова почувствовала себя хорошо.
Счастливо.
— Привет, Грэй, — говорю я, потирая затылок, чтобы отвлечься от желания прикоснуться к ней.
— Красавчик, — она улыбается, и у меня подкашиваются колени. Значит, сегодня у меня хорошее настроение. Она подходит прямо ко мне и поправляет мой воротник. — Хорошо выглядишь.
Мои щёки горят, улыбка расплывается от её внимания и знакомого дразнящего прозвища:
— Да… Я… У нас сегодня домашняя игра. Обычно мы хорошо одеваемся перед ней.
Она хмурит брови и отпускает меня, слегка наклонив голову, и говорит:
— О. Я, эм, не могу пойти. У меня групповой проект для экзамена, и они договорились встретиться возле катка, где тренировка Оливера. И Лиам…
Малыш высовывает голову из машины, где Оливер уже пристегнул его к детскому креслу, которое я купил перед торжественным мероприятием, когда впервые осознал, что быть с Сэди — значит быть достаточно ответственным, чтобы справляться с её братьями.
— Я хочу посмотреть на Риза!
Сэди измотана. Это видно по её глазам и осанке, но я знаю, что ей поможет. Даже если она не попросит об этом.
— У моих родителей есть билеты, и они хотели пригласить Лиама, если тебе понадобится помощь.
Она прикусывает губу:
— Они не будут против?
— Нет, — я грустно улыбаюсь ей. — Им это понравится. Они любят их.
— Да, — кивает она, продолжая кусать губу.
Они и тебя любят, тебе просто нужно впустить их в свою жизнь. Я хочу сказать это, но молчу.
— Что ты делаешь после игры?
Я снова улыбаюсь, потому что вижу, что она немного тянет время. И, честно говоря, я бы с радостью опоздал на свою игру, чтобы провести с ней ещё несколько минут.
— Во сколько ты закончишь? — спрашиваю я, становясь чуть смелее, и снимаю с её блестящих волос шапку, убирая несколько прядей назад и приглаживая их, прежде чем надеть её обратно. — Я приеду, чтобы забрать вас, ребята.
— Риз…
— Тихо. Это не обсуждается.
Она снова кивает, её щёки краснеют; не знаю, от погоды или от меня.
Мы все забрались в мамину машину, внедорожник, где мы с папой провели всё утро, пытаясь правильно установить детское автокресло. Эта штука была похожа на грёбаный космический корабль.
Вся поездка до местного катка занимает двадцать минут под музыку ABBA, а Лиам поёт во всё горло. Это смешно и громко, но, тем не менее, я вижу, как это смягчает Оливера и Сэди.
Когда я заезжаю на парковку и останавливаюсь, прежде чем Оливер успевает выскочить из машины, я смотрю на Сэди.
— Я просто хочу, чтобы ты знала, что заботиться о своих братьях в одиночку — это очень храбро. Ты такая сильная и умная, и я надеюсь, что однажды смогу быть хотя бы наполовину таким же невероятным.
Я говорю это перед её братьями, потому что мне нужно, чтобы они поняли, какая их сестра храбрая и удивительная — и что ничто из грядущего этого не изменит. Что никто не отнимет их у неё или её у них.