— Дерьмовый кофе.
— Очень, — соглашаюсь я.
— Думаю, меня просто надули.
Я не могу сдержать улыбку:
— Надуть моего любимого клиента? Я бы никогда.
Он заливается смехом, красивым и с оттенком мальчишеской ранимости, как ребёнок, разговаривающий со своей школьной пассией. Мне хочется хлопать ресницами и прихорашиваться, но меня начинает тошнить только тогда, когда я понимаю, что его присутствие превращает меня в кашу.
— Любимый, да?
Я пожимаю плечами:
— Ты оставляешь лучшие чаевые.
Он снова смеётся, достаёт крупную купюру и протягивает её мне, прежде чем наклониться ко мне, опираясь на локти:
— Думаю, да.
Было бы так просто поцеловать его. Этот парень угрожает моим личным границам и здоровью.
— Как я и сказала, я дорого стою.
Его рот приоткрывается на секунду, а потом захлопывается, когда он резко выпрямляется и отстраняется:
— Извини, я, ах, увидимся позже.
Он уходит так быстро, что у меня перехватывает дыхание.
Я оглядываюсь по сторонам, и мои щеки горят от того, как близко к нему я прижималась. Мой взгляд скользит по высокому красивому мужчине средних лет и группе игроков в хоккейных футболках и кепках «Уотерфелл», и я краснею от очевидного контекста.
Хорош лишь в коротком утреннем флирте, но смущается перед своими друзьями.
Забудь о нём.
В строке поиска моего браузера появляется надпись «Риз Уотерфелл хоккей», индикатор мигает, ожидая, пока я приму решение, когда рядом со мной появляется Рора.
— Что это?
— Господи Иисусе, Рора, — вскипаю я, прижимая руку к груди, чтобы остановить бешено колотящееся сердце. — Нам нужно купить тебе колокольчик.
Она хихикает, достает из-за пояса фартука вишневый леденец — мой любимый — и протягивает его мне:
— Он не понадобился бы мне, если бы ты не отвлекалась на… — начинает она, растягивая «а», наклоняясь ко мне всем своим длинным телом и нажимая кнопку «Ввод» в строке поиска. — Риза Максимилиана Котески. Фу, как длинно.
Я могу только кивнуть, мой язык внезапно прилипает к нёбу при виде его изображения на экране.
Риз Максимилиан Котески: 190 см, 95 кг. Центровой. Метко бьёт.
— У тебя такое выражение лица, будто ты думаешь о том, как сильно хочешь его съесть.
— Я думаю только о том, как отвратительно так писать «Риз». Боже, может ли он быть ещё более банальным? — я постукиваю пальцем по экрану под его статистикой, по информации о частной школе, о которой я пошутила. — Беркширская школа? Это частная хоккейная академия, Рора. И посмотри, его отец — игрок зала славы НХЛ. Его растили как настоящего маленького вундеркинда.
Слова кажутся тяжёлыми, но я всё равно выплевываю их, игнорируя образ, как он, задыхаясь и охваченный ужасом, лежит на льду. Изображение его покрасневшего, запаниковавшего от того, что он не может дышать, резко контрастирует с фотографией на моём экране.
Он выглядит моложе, одетый в тёмно-синий хоккейный свитер с воющим волком Уолтерфеллского университета на груди, с улыбкой, которой он готов поделиться со всем миром. Ямочки. Короткие, ухоженные волосы и ясные глаза.
— Сэди?
Я качаю головой и выхожу из приложения так быстро, как только могу, прежде чем снова посмотреть на Аврору.
Девушка великолепна, и дело не только в её стройной, спортивной фигуре и беспорядке из локонов, которыми каким-то образом всегда выглядят идеально уложенными тысячами разных способов; в ней есть что-то более глубокое, словно солнце сияет изнутри её смуглой кожи, освещая всё, что она видит.
— Да?
— Расскажешь, почему ты искала его в интернете?
— Потому что я не знала, кто он такой, и он… досаждал мне в последнее время.
— Мы перейдем ко второй части, но давай начнем с этого: как, чёрт возьми, ты можешь учиться в Уотерфелле и не знать этого парня! Даже я знаю его, хотя никогда не была на играх.
Я пытаюсь закатить глаза, хотя это и правда, Рора более осведомлена, чем я. Маленькая тихоня знает так много, потому что она слушает и наблюдает за всем.
— Ты всё время на этом катке, где, я уверена, в туннелях и коридорах стоят его фигуры в натуральную величину, если судить по огромным плакатам с его лицом в кампусе.
Боже, неужели я была так плоха в прошлом семестре?
Да. Я слышу голос тренера Келли, вторгающийся в мои мысли, рассказывающий мне, какой я была рассеянной, каким разочарованием стали обе мои программы в финале.
— Наверное, я не заметила, — отвечаю я без особого энтузиазма, потому что не хочу об этом говорить. В этом году я буду лучше играть за свою команду, за Оливера и Лиама, но я больше не буду говорить о прошлом годе.