Лиам качает головой, впервые за весь день промолчав.
Оливер раздраженно вздыхает и смотрит на Лиама, уперев руки в бока, после быстрого настороженного взгляда на меня:
— Я же говорил тебе, если её здесь не будет, то ты должен ждать меня с мисс Челси у закусок.
Лиам надувает губы и отпускает меня, чтобы покататься на коньках или поехать к своему брату.
— Но это же Волк! — объясняет он в полголоса, издавая короткий вой. — Он, между прочим, играет в хоккей за «Уотерфелл».
Мальчик смотрит на него, ожидая, что брат что-нибудь сделает, но Оливер выглядит смущенным, почти злым. Лиам снова воет, а затем поворачивает голову ко мне и говорит:
— Правда, Риз?
— Правда, — улыбаюсь я и киваю.
— Он научит меня столько в хоккее, что я стану даже лучше тебя.
Оливер улыбается, несмотря на выходки брата, пока Лиам нарезает круги вокруг него на коньках. Ему, наверное, кажется, что он летит, но он всего лишь ковыляет на одной ноге.
Легко заметить их дружеские отношения, и это заставляет меня вспомнить, как мне было шесть лет, и я носился за Беннеттом как сумасшедший, потому что даже тогда он был крупнее, но я был быстрее. Он мой брат, пусть и не по крови, и при мысли о нём, о сотне пропущенных звонков и сообщений на моём телефоне, которые я еще не прослушал и оставил без ответа, у меня щемит в груди.
Я не видел его с тех пор, как меня выписали из больницы, но я знаю, что он несколько раз приходил ко мне домой, но родители снова и снова прогоняли его.
Мой телефон вибрирует, и я достаю его.
БЕННЕТ РАЙНЕР
152 непрочитанных сообщения
Не утруждая себя чтением, кроме предпросмотра, я засовываю его обратно в карман, игнорируя угрожающий укол совести, и снова сосредотачиваюсь на мальчиках, которые тупо смотрят на меня.
К нам внезапно присоединяется Челси. Она широко улыбается мальчикам, слегка пожимает плечами в мою сторону, а затем наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Они всегда уходят последними, – пока она говорит, я оглядываюсь и вижу, что стол с закусками опустил, и мы остались одни на всём катке. — Кто-то должен быть с ними, пока…
Дверь хлопает, и по пандусу к воротам бежит девушка.
Она стройная, одета в обтягивающие черные леггинсы и синюю безразмерную толстовку, в которой она практически плавает, её конский хвост распущен и развевается из-за капюшона, наброшенного на плечи. Это выражение растерянности на её лице заставляет меня задуматься, когда она в последний раз спала.
Когда она подходит ближе, я замечаю, как молодо она выглядит, и думаю, что возможно, это слишком суровая оценка для матери двоих детей.
Я вижу, как лицо Лиама озаряется радостью, а его коленки подгибаются, словно он готов подпрыгнуть от волнения, если бы не боялся упасть. Челси, сидящая рядом со мной, фыркает и закатывает глаза, бросая на меня взгляд, который говорит, что она опаздывает далеко не в первый раз.
— Я здесь, — кричит она, и её сумка сильно бьёт её по спине, когда она спрыгивает с бортика на лёд в кроссовках без шнурков, на мгновение бесцельно скользит, прежде чем восстановить равновесие и быстро подойти к нам.
— Ты опоздала, — усмехается Челси. — Снова.
Она кладёт руку на плечо Оливера в защитном жесте, и кожа девушка, и без того раскрасневшаяся, вспыхивает.
— Я знаю, — говорит она, опускаясь на колени на лёд, чтобы оказаться на одном уровне с Лиамом, который всё ещё взволнован и не выказывает ни капли раздражения по отношению к своей… матери? Она кажется слишком молодой, особенно если учесть, что старшему на вид около одиннадцати.
Она ненадолго оглядывается и только тогда меня осеняет. Я уже видел её раньше, но не могу вспомнить, где именно.
Она не утруждает себя разговором с Челси, лишь широко улыбается мальчику, который смотрит на неё так, будто она — весь его мир, а затем поворачивается к Оливеру, чьё лицо покраснело и опустилось, из него так и лилось разочарование.
— Прости, приятель, — она сильно прикусывает губу, её большие серые глаза умоляюще смотрят на него. — Я так старалась.
— Сегодня я бегал ещё быстрее, — выдает Лиам, совершенно и блаженно не замечая очевидного разочарования брата.
Она подмигивает ему и слегка гладит по голове, взъерошивая волосы:
— Держу пари, однажды ты будешь даже быстрее Кросби.
Я чуть не фыркаю, отчасти потому, что сейчас представляю себе плакат с Сидни Кросби в её детской спальне. Несмотря на то, что мои губы даже не начинают приподниматься — никакого намека на угрожающий смех, — я поражен тем, как быстро она добилась хоть какой-то реакции от моего пустого тела.