Патрик сдернул с нее серую накидку с капюшоном. Затем его руки сомкнулись у нее на талии, и он водрузил ее на стол. Коснувшись губами ее уха, он прошептал:
— Джорди уже считает твою задницу центром вселенной. Мне-то хорошо известно, как тебе нравится быть в центре внимания, чертова кошка.
Стоя среди множества глаз, устремленных на нее, в бледно-розовом бархатном платье, расшитом подснежниками, она была готова расцеловать этого высокомерного мерзавца, который посоветовал ей так одеться.
— Прекрасно, вся семья в сборе, чтобы поприветствовать тебя. — Сетон указал на своих сестер. — Джесси и Джанет, посмотрите, приехала моя внученька Кэтрин. Вы, наверное, теперь согласитесь, что можно не переживать, что у меня нет сыновей.
Пока две женщины, которым было под пятьдесят, с изумлением разглядывали изящную, как куколка, Кэтрин, та подумала: «Мать похожа на своих теток как две капли воды». Рядом с ними стояли двое мужчин, слишком молодых, чтобы быть им мужьями. «Должно быть, это сыновья».
Один из них оттер плечом другого и смело вышел вперед. Он по-хозяйски подхватил Кэтрин на руки и опустил на пол.
— Я — Малькольм. Добро пожаловать в Сетон, Кэтрин.
Она улыбнулась в ответ:
— Значит, ты мой кузен. Рада познакомиться, Малькольм. — Она подняла глаза на другого мужчину. — Осмелюсь предположить, что ты тоже мой кузен.
Тетка Джанет вывела его вперед.
— Это мой сын Эндрю. Должна тебе сказать, что ты ни чуточки не похожа на Изобел.
— За это ей наша вечная благодарность, аминь, — прямодушно бухнул Сетон и спрыгнул со скамьи.
— Налить всем виски, — приказал он управляющему.
Каждый, включая слуг, получил по стаканчику. Когда управляющий начал наливать Кэтрин, она нерешительно спросила:
— У вас не найдется вина?
— Конечно, найдется. У нас есть все, что твоей душеньке угодно. — Как только принесли вино, Джорди поднял свой стакан. — За леди Кэтрин, мою внучку! За самую прекрасную девушку Шотландии! — Он оглядел столпившихся слуг. — Где кухарка? Ах, вот ты, Пег. Готовь на ужин хаггис. Сегодня у нас праздник!
Кэтрин поневоле посмотрела на Хепберна. Она не сомневалась, что тот сейчас не скрывает своего удовольствия. Патрик подошел, чтобы попрощаться, но дед стал приглашать его на ужин.
— Звучит заманчиво, милорд, но мне нужно ехать в Кричтон. За пять месяцев я провел у себя под крышей не более трех ночей.
Она не отрывала от него глаз, когда он выходил из зала.
Поднявшись к себе в спальню с широченной кроватью, накрытой огромной пуховой периной, Кэтрин прокручивала в голове события минувшего дня до тех пор, пока не стала засыпать. И вдруг вспомнила слова Хепберна: «Если я понадоблюсь тебе, просто шепни мое имя…»
— Патрик.
Шепот повис в воздухе на миг и растворился. Ничего не произошло. Она встала и подошла к окну.
— Патрик.
— Я здесь, — донесся из темноты низкий голос.
Она обернулась.
— Что тебе нужно?
— Ты меня позвала.
— Неправда!
— Не лги себе, Кэтрин.
— Я не нуждаюсь в тебе, — в запальчивости заявила она.
— Мне это известно. Потому что тебе ничего не грозит. Тебе просто хотелось почувствовать, как звучит мое имя на твоих губах.
— Нет, — стала отпираться она. — Мне хотелось посмотреть, имею ли я власть над тобой.
— Это у меня власть над тобой, Кэтрин…
Кэтрин знала, что нужно положить этому конец, пока все не зашло слишком далеко. И самый верный путь в такой ситуации — прекратить сражаться с ним. Слишком уж борьба разжигала соблазн. Они должны стать друзьями. Их отношения сразу поскучнеют. Она глянула в темноту за окном.
— Объявим перемирие, Патрик?
В Кричтоне Хепберн стоял у окна спальни, опершись большими ладонями на грубый камень подоконника.
— Объявим перемирие, чертова кошка!
Повернувшись спиной к окну, он принялся раздеваться, наполовину жалея, что пообещал назавтра быть в Эдинбурге. В свете того, что доложил Джок Эллиот, ему лучше бы задержаться дома.
Обычно Патрик спокойно относился к сообщениям о ночных грабежах, потому что такое случалось за год не раз и не два. Но на этот раз поджоги скирд сена совпали с предостережением Джорджа Кери насчет Армстронга. Ему стало тревожно. Завтра, когда он отправится в Эдинбург, ему придется взять с собой полдюжины своих головорезов, чтобы они прикрывали ему тылы.