Они провели в седле два или три часа, а когда солнце зависло прямо над их головами, Патрик, натянув поводья, остановил коня у тенистого потока и спешился. Кэтрин последовала за ним, радуясь, что можно отдохнуть от седла. Он не стал привязывать Валианта и останавливать его, когда тот спустился к ручью. Кэтрин отпустила повод у кобылки-пони, и та пошла следом за огромным черным конем.
— Сколько нам еще ехать?
— Миль двенадцать примерно. Ты как, голодна, моя барышня?
— Да, я изголодалась по приключениям!
Он навис над ней.
— Жажда нового — это эликсир жизни. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, Кэтрин.
— Откуда? — усмехнулась она.
— Я испытывал такое чувство, когда мне было двенадцать, — поддразнил он ее.
— Вы насмешник, Хепберн. Мне нравится вас веселить.
— Мне тоже нравится. — Он подмигнул. — Может, перекусим?
Уселись на траве. Патрик накинулся на копченую оленину с овсяными лепешками, а Кэтрин взяла в руки желтовато-коричневое яблоко. Когда Патрик предложил ей овсяную лепешку, она наморщила носик.
— Не брезгуй, англичанка. Только благодаря овсу я такой бравый парень.
— Потому-то его и скармливают жеребцам.
Она покраснела, поняв, что только что сравнила его с жеребцом.
— Это твои слова, не мои. Я не собираюсь краснеть от каждого твоего намека.
Она улыбнулась.
— У вас своеобразное чувство юмора, Хепберн.
— Этим и спасаюсь.
«Ты самый притягательный мужчина из всех, кого я видела. Чтоб ты провалился!»
В молчании они снова тронулись в путь.
— Как здесь живописно, — заметила Кэтрин. — Холмы становятся круче.
— Это часть ламмермурских холмов.
— Вот те, впереди, даже больше похожи на горы, чем на холмы. Чьи это владения?
— Это земли Кокбернов. Те, куда мы едем, принадлежали бы Хепбернам.
— Как это — принадлежали бы?
— Моего отца графа Босуэлла обвинили в измене королю. В результате у него конфисковали все земли и замки. Хотя его вина состояла лишь в том, что он бахвалился своей мощью. Это всегда рождает врагов.
— Но вы по-прежнему владеете Кричтоном.
— Верно. Отец согласился отправиться в ссылку при условии, что Кричтон останется за мной. Замок был заложен, перезаложен, но я в конце концов выкупил его. От ростовщиков нужно бежать как от чумы.
— И вы вот так свободно можете поехать на земли, которыми когда-то владели Хепберны?
— Король Яков передал замок Хейлз вместе с землями графу Леноксу, который выкупил их из заклада. Сам Ленокс редко приезжает в Хейлз. Замок древний и находится в упадке. Почти четыреста лет назад Роберт Брюс [13] отдал его лорду Хейлзу, который был из Хепбернов. Кое-какие земли обрабатываются арендаторами, но большая часть территории недоступная и дикая.
— Вы отлавливаете там диких лошадей потому, что полагаете, будто у вас есть на них права?
Он кивнул:
— Возможно. Я не сомневаюсь, что несколько веков назад Хепберны здесь занимались тем же самым. Они всегда были заядлыми лошадниками. Четыреста лет у нас на гербе изображают лошадиную голову.
Следующий час они ехали уже по землям Хепбернов. Потихоньку на Кэтрин начала наваливаться усталость. К концу дня, заметив это, Патрик стал подыскивать место для привала. Они остановилась на берегу Тайна возле рощи из гигантских сосен.
Патрик показал на деревья.
— Если наберешь хвороста для костра, я поставлю силки. Горячая еда вкуснее всего.
К тому времени, когда Патрик вернулся с лососем в руках, небо раскрасилось алыми полосами заката. Побродив между деревьями, он принес оттуда безжизненную тушку кролика. Прежде чем ей вздумалось пожалеть бедную животинку, Патрик остановил ее.
— Будешь чистить рыбу или освежуешь кролика?
В ужасе она посмотрела на него. До слез было жалко пушистое создание.
— Рыбу, — буркнула Кэтрин.
Когда еда была готова, Кэтрин соблаговолила съесть кусочек лососины, но от крольчатины решительно отказалась, даже пробовать не стала. Вместо этого поклевала сыру и пожевала край овсяной лепешки. Потом Патрик вытащил мех с вином и научил ее пить из него.
— Ночью будет холодно, Кэтрин.
Она чувствовала легкое возбуждение.
Не глядя в ее сторону, Патрик подкинул пару поленьев в огонь, а потом, завернувшись в свою накидку, растянулся на земле.
— Спокойной ночи, Кэтрин.
— А волки?
— Только не летом. А так их вообще-то хватает.
Кэтрин укрылась накидкой.
— Вы не против, если я подвинусь ближе?
В темноте не было видно, как он усмехнулся, оскалившись по-волчьи.
— Придвигайся и ложись рядом, если так тебе будет спокойнее, детка.