Валерий Михайлович тоже был не против этого кандидата на пост генерального директора. Соленый его устраивал.
— Кувалда, дай команду нашему заведующему хозяйством немедленно приодеть Соленого в крутом бутике. Ему через полгода в банк за лавэ идти придется. Надо, чтобы он привык элегантно носить фартовый клифт с галстуком и педали (прим. туфли) фирменные лакированные, — скомандовал Валерий Михайлович.
— Пацаны, мне только галстук бабочкой нужен.
— Ничего себе, разнесло тебя, Соленый. Может тебе еще фрак подавай, — начал было возмущаться Валерий Михайлович.
— Блин, а че такое фрак, поясни, шеф.
— Фрак это типа клифт (прим. пиджак), только сзади у него разрез и две такие полы, ну типа как хвост у пингвина, — пояснил наш многоопытный товарищ.
— Не, хвост мне пингвиний не нужен.
— А почему тебе, Соленый, обычный, к примеру, итальянский галстук не катит? — заинтересовался я.
— Понимаешь, Серега, обычный галстук он как удавка. А я от мыслей об удавке часто просыпаюсь и потом всю ночь уснуть не могу. Я раньше пацанам об этом не говорил, но думаю настало время открыться. Когда мне на тюремной больничке руку зашили, там, вены починили и все такое прочее, меня в обычную камеру «Белого лебедя» перевели. А там стукач один кантовался. Он, козлина, ментам продался. Любые показания по их требованию на нормальных пацанов давал. Оговаривал всех подряд. Да и в одном деле этот козел мог сильно навредить, знал шибко много. Но пока, до поры до времени, молчал, у самого все рыло было в пуху. Так, с воли малява (прим. письмо) пришла. Предписывалось замочить суку. Поручили мне. С одной стороны, проверяли, наверное, с другой — уважали. Да еще и потому что я откинуться должен назавтра за недоказанностью обвинения. Думать некогда, времени нет. Я как вспомню тех гадов из пресхаты, так по коже мурашки бегут. Эта скотина тоже из той масти холуев ментовских. Короче, ночью я сделал типа галстука из рукавов его же рубахи и спящему гаду за его шею привязал в чуть приподнятом над кроватью состоянии, а другой конец «галстука» к шконке второго этажа (прим. двухъярусной кровати) прикрепил. Потом дал ему по башке слегка. Он вырубился, осел, петля затянулась и… кранты стукачу. Утром хипеж (прим. крик, скандал, шум) поднялся. Но меня никто из сокамерников не заложил. Дело списали на суицид. Типа совесть замучила зэка, был раньше нормальным пацаном, а потом скурвился, вот и порешил сам себя с горя за утраченную воровскую честь. После этого у меня к галстукам…
— Ясно откуда у Соленого туманная пелена на глазах, — подумал я, а вслух сказал, — надо бы нашему Соленому в церковь сходить, попросить у Бога отпущения грехов, исповедаться.
— Кувалда, возьми бабок, свозишь Соленого к попам. Дашь им там штуку баксов типа на ремонт храма, тоси-боси, хрен на тросе. Пусть они песни попоют за нашего Костю Харитонова.
— Шеф, ты че? Они ведь песни-то не поют.
— А че они там делают, пляшут что ли?
— Нет, они молитвы читают и службы ведут.
— Вот пусть не в службу, а в дружбу попоют.
— Лады. Я скажу отцу Дионисию, чтоб спел.
— И грехи пусть отпустит пацану нашему.
— Лады. Как скажешь шеф. Базара нет.
— Соленый, — вклиниваюсь в разговор я, — за какие коврижки ты хочешь участвовать в нашем научном эксперименте?
— В прошлый раз за выполнение задания мне из общака купили отдельную квартиру. Раньше я скитался, почти как бомж… А сейчас охота дачу справить на берегу Иркутского водохранилища или на Байкале. Понимаешь, я в тюряге сидел под следствием ни за что. Но вернулся оттуда, подхватив кое что…
— Ты че, триппер поймал, что ли, или сифон? — не на шутку испугался Валерий Михайлович.
— Не, где там триппер найдешь? Туберкулез я подцепил. Врачи прописали дышать лесным, хвойным воздухом.
Валерий Михайлович вопросительно глянул на меня.
— Соленый, благополучное завершение дела позволит нам, не залезая в общак, а на свои прикупить тебе дачу. Это однозначно. Но если что-то пойдет не так, ты можешь загреметь на зону. Наверное, лет на пять. Это надо осознавать, — включаюсь в разговор с разъяснениями я.
— Понимаешь, Серега, ой, Сергей Алексеевич, если я буду работать рядовым рабочим, моя зарплата в лучшем случае будет составлять двадцать пять тысяч рублей в месяц. Если экономить на еде, бросить пить и курить, то ежемесячно можно откладывать тыщи по две. На приобретение дачи при таком раскладе скопится эдак лет через сто. А так я отсижу пять лет и буду отдыхать на своей фазенде в сосновом лесу. Арифметика простая. В зоне-то меня с общака не снимут. Я же ваш, подогревать будут. Да шапиры, наши адвокаты, по половинке меня через суд вытаскивать будут. Я все это понимаю и нисколько не боюсь рисковать, тем более с вами — уважаемыми людьми. А на даче я раны свои душевные лечить буду одиночеством.