Кристину обдаёт ледяным сквозняком, стёкла в рамах слабо дзынькают, и всё вокруг замирает.
Старуха лежит неподвижно. Белые глаза слепо смотрят в потолок.
Девочка пятится к двери, прижав к груди шкатулку. Не оборачиваясь, нащупывает за спиной ручку, выскальзывает наружу и осторожно прикрывает за собой дверь. А потом бросается бежать.
***
Мама спит на тюфяке возле остывшей печки, повернувшись лицом к стене. Пустое веретено лежит на подоконнике, а рядом – небольшой моточек пряжи. Кристина садится на край тюфяка и долго смотрит в стену. Неужели она только что видела смерть? Вот, значит, как умирают? По телу пробегает дрожь.
Кристина переводит взгляд на старухин подарок, проводит пальцами по узорчатой крышке, а потом легонько трясёт шкатулку возле уха. Внутри как будто пусто.
Девочка тянет крышку вверх, и та откидывается с тихим скрипом.
Из шкатулки льётся слабый золотистый свет, такой тёплый, что пальцы на руках начинают болеть, согреваясь. Кристина ставит шкатулку на пол, ложится на бок, прислонившись к маминой спине, и смотрит на золотое сияние, пока глаза не закрываются от усталости.
Девочка крепко спит. Она не видит, как из шкатулки вылетают крошечные снежинки и кружатся в золотистом свете. Облетев комнату, снежинки ложатся на Кристинины ресницы, опускаются на выбившиеся из-под платка волосы, укрывают тонким, невесомым покрывалом и девочку, и её мать.
В квартирах доходного дома на Литейном зябко и сыро в любое время года, а уж зимой здесь стоит поистине лютая стужа. И лишь в одной из них сегодня по-настоящему тепло.