Взять птенцов на воспитание я не решился, поскольку два опыта, предпринятые перед этим, кончились плачевно: птенцы погибали, не желая брать корм. Но мне известно, что птенцы повзрослев, в возрасте десяти — пятнадцати дней, успешно выживают в неволе и нормально развиваются. Мои друзья не раз встречали в кишлаках Памира и Бадахшана совершенно ручных взрослых уларов, выращенных в неволе. Птицы содержались на свободе и не проявляли ни малейшего стремления куда-нибудь бежать.
Подобные случаи наводят на некоторые размышления. Птицеводства на Памире покуда нет. Местные жители, неоднократно пробовавшие разводить кур, уверяли, что долго они здесь вообще не живут, не говоря уже о разведении. А что, если попробовать разводить уларов? Мысль кажется дикой только на первый взгляд. Ведь разводят же, и притом довольно успешно, фазана, птицу из того же семейства, к которому относится и улар! По сравнению с фазаном, при том же высоком качестве мяса, у улара есть ряд преимуществ. Во-первых, он весит гораздо больше, до трех с половиной килограммов (вес фазана — один-два килограмма). Во-вторых, улары ручнеют в гораздо большей степени. Правда, улар менее плодовит, на Памире самка несет только шесть яиц, тогда как фазанка откладывает в гнездо до пятнадцати — двадцати. Но может быть, число яиц можно и увеличить. Ведь в северной части ареала — области распространения — в кладке уларов бывает до девяти яиц.
В общем, будем надеяться, что за разведение уларов когда-нибудь возьмутся всерьез. А пока что он остается ценнейшей промысловой птицей памирских гор, причем, кажется, единственной, которая до сих пор не нуждается в специальной охране. Трудности, с которыми приходится сталкиваться при охоте на улара, охраняют его лучше всяких законов и егерей.
Подрастающий выводок самка уводит все выше и выше, к гребням хребтов, где в это время вегетация в самом разгаре. Туда же поднимаются и холостые птицы. Последних бывает довольно много, поскольку улары становятся половозрелыми только на втором году жизни. Памирские улары в отличие от тяньшаньских исключительно растительноядны, и пища их летом состоит из свежих побегов, почек и цветков самых различных альпийских растений. Когда мне приходилось извлекать из зобов и пищеводов убитых птиц остатки их пищи для определения, то обычно набирался целый гербарий.
В августе улары живут наиболее высоко, почти под самой линией вечных снегов, на уровне 5 тысяч метров. Но уже в начале сентября, вместе с первыми снегопадами, птицы начинают постепенный спуск обратно вниз. В это время они интенсивно линяют, меняя изношенное летнее, довольно легкое оперение на плотный, с толстой пуховой прослойкой, зимний наряд, помогающий им переносить свирепые ночные морозы, доходящие до пятидесяти градусов.
Во время экскурсий в поисках уларов или их гнезд, когда приходилось подниматься особенно высоко, мне часто встречались на больших высотах горные, или, как их еще называют, жемчужные вьюрки. Бывает, лезешь, лезешь вверх метр за метром — 4600 метров… 4700… еще выше… Уже давно остались внизу пересвисты каменок, трели завирушек, суетливое пиканье горихвостки. Только где-то вдалеке примерно на одном уровне со мной свистят улары. И вдруг откуда-то сверху, от самых вечных снегов, проносятся вниз стремительные силуэты жемчужных вьюрков. Это прекрасные летуны, и любой ветер им нипочем.
На Памире жемчужных вьюрков можно встретить почти везде, от самых низких долин вплоть до линии вечных снегов, а иногда и за ней. Обычно они держатся небольшими обществами, которые осенью сбиваются в громадные стаи по нескольку сотен птиц. Это самая многочисленная птица Памира. Их много и на Тянь-Шане, и во многих других горах Средней Азии. Приходилось только удивляться, что до самого последнего времени никому из зоологов не удавалось найти на территории нашей страны гнезд этих птиц. Гималайским жемчужным вьюркам в этом отношении повезло больше, и в 30-х годах англичанам удалось найти два гнезда с яйцами. Таким образом, пока зоологи могли похвастать только двумя найденными гнездами — не очень много, если учесть, что вьюрки — одна из самых многочисленных птиц горных стран Центральной и Средней Азии. Оставались совершенно неизвестными птенцы жемчужных вьюрков, а о гнездовой жизни памирских и тяньшаньских подвидов вообще не было никаких сведений. В чем же дело?
С первого же года моей работы на Памире я стал предпринимать попытки найти гнезда горных вьюрков. Поиски начались в мае с нижних частей склонов, у первых скал. Постепенно, из сезона в сезон, район поисков переносился все выше, вплоть до вечных снегов. Наиболее интенсивные поиски велись в июле. Напомню, что никто не знал ни мест, ни сроков размножения. При помощи отстрела птиц и анализа состояния половых желез удалось установить, что раньше июля гнезда искать бессмысленно, самки принимаются за их сооружение только в первых числах этого месяца.