Смирнов охнул и начал падать, но при этом не выпустил из рук воротник рубашки. От сильного рывка я чуть не задохнулся. Чтобы избежать удушения, мне пришлось падать вместе с ним. И это спасло меня, в свою очередь, от кулаков Полянского, который не смог погасить замах и пробежал несколько шагов вперёд, и взвыл, когда его кулак впечатался в стену.
Евгений упал неудачно, подвернув ногу. Я не стал ждать, пока тот очухается, и добавил локтем в солнечное сплетение. Смирнов дёрнулся, и я услышал треск — это воротник практически полностью оторвался. Рубашка оказалась испорчена окончательно. От резкого толчка моя голова мотнулась, и я проехал лицом по каменной стене, заполучив несколько царапин. А вот Смирнов больше не представлял опасности, но к нам подбегали немного очухавшийся Абрамов и Полянский.
Я прекрасно осознавал свои силы. Отлично понимаю, что гораздо слабее любого из мальчишек, с которыми сейчас дрался. Даже то, что я уже сделал, можно было расценить как большую удачу. Поэтому мне нужен был подручный материал.
Внезапно я вспомнил, что засунул в карман штанов флакон с песком, которым было нужно посыпать исписанные чернилами листы на уроке каллиграфии. Сумки-то у меня не было, и этому маленькому флакончику нашлось место только в кармане. Вскочить на ноги, выхватить флакон и открыть его, было делом нескольких секунд. Первым до меня добежал Абрамов.
— Что-то тебе сегодня не везёт, — с каким-то злорадством прошептал я, выбрасывая руку вперёд.
Песок разлетелся веером, и часть его попала именно туда, куда мне было нужно — в глаза нападавшему. Как же он заорал. Схватившись руками за лицо, он практически не сопротивлялся, когда я слегка толкнул его к стене. Абрамов ударился об неё, рассекая бровь. Во все стороны брызнула кровь. На Якова можно было внимание пока не обращать, он тоже был выведен из строя.
Остался Полянский.
И вот тут я оторвался по полной, вымещая на этом дегенерате злость на таких, как он, жуткое разочарование от того, что меня выдернули из моего привычного и уютного мирка, за испорченную рубашку…
Серия ударов, которым научил меня Бык, сказав, что для моего роста они подходят оптимально. Мол, сам был маленьким в детстве, поэтому знает, что говорит. Удар в солнечное сплетение, затем несколько раз под челюсть с разных сторон, удар под колени — Полянский падает на колени, но ещё держится, и прямой удар в нос…
И тут из-за поворота показался взвинченный Демидов. Он начал говорить, даже не разобравшись толком в том, что сейчас произошло.
— Я уже думал, что ты заблудился. Почему так долго? Директор никогда никого больше чем на полчаса не задерживает. — Он резко оборвал себя на полуслове, наконец, разглядев кровь на моем лице, рубашке, на полу. Его взгляд остановился на представителях Второго факультета. — Вы что здесь устроили?
Я тяжело дышал, стараясь отойти от этого скоротечного боя. Переведя взгляд на своего старосту, я пожал плечами. У Демидова сыграли на лице желваки, и он отошёл к валяющимся придуркам, которые полезли в драку, не разузнав ничего о противнике.
Полянский начал подниматься на ноги, шатаясь и пристально глядя на меня. Лео в это самое время повернулся ко мне, удостоверившись, что трое моих соперников живы и не сказать чтобы очень пострадали. Полянский же издал какой-то воинственный и одновременно с этим жалкий рёв и бросился на меня, замахиваясь кулаком.
Пригнулся я вовремя, пропуская удар над головой. А вот Лео пригибаться не стал, потому что не думал, что его вообще могут ударить. Как Полянский смог так точно впечатать кулак в нос старосте для меня останется загадкой на всю жизнь. В очередной раз позавидовав выдержке Демидова, который просто лёгким потоком силы отбросил парня от себя в строну, припечатав к стене, я услышал приближающиеся к нам шаги.
Наткнувшаяся на нашу компанию Бурмистрова, а это была именно она, медленно подошла к нам, цепким взглядом окидывая всех собравшихся в коридоре студентов. Я напрягся, уже предчувствуя, что крайним в случившемся окажусь именно я. Но, ситуацию она оценила правильно, первым делом подойдя к Лео, который прикладывал к носу белоснежный платок, уже прилично пропитанный кровью. При этом он не проронил ни единого звука.
— Демидов, вы пришли в себя? Сможете сами дойти до лазарета и отвести туда Наумова? — только и спросила она, кидая гневные взгляды на очухавшуюся троицу.
— Разумеется, — прошептал Лео, взяв меня под руку.
— После того, как вам окажут помощь, пройдите к учительской, нужно обсудить произошедшее, — кивнула она и потеряла к нам интерес, разворачиваясь к истинным виновникам.