— Далеко собрался? — раздался издевательский голос у левого уха. В правом стоял звон после недавней оплеухи. Я резко обернулся и прижался спиной к двери.
— В гостиную. Там этот, как его… Демидов в ярости бегает, успокоить надо.
— Не он один испытывает сейчас такие сильные чувства, — призрак стоял напротив, скрестив руки на груди. Он меня пристально разглядывал, и его взгляд было сложно назвать благожелательным. — Меня из-за тебя вышвырнули из-за Грани, да ещё и в таком непотребном состоянии. Но, когда передо мной поставили задачу, я понятия не имел, что всё настолько плохо, — заявил мне Тёмный и прищурился.
— Да кто ты вообще такой⁈
— При жизни меня звали Григорий Андреевич Лазарев, но, судя по твоему виду, это имя тебе ни о чём не говорит, — ответил он мне, сохраняя императорское спокойствие. Сразу становилось понятно, что он скорее по шее мне надаёт, чем опустится до моего уровня. Даже стало интересно, что же сможет вывести его из себя настолько, чтобы он орать начал.
— Ну, почему же не говорит? Если я не ошибаюсь, это именно ты этот скромный охотничий домик построил, — выдохнул я, вспомнив, где его видел — на медальоне у Хмыря. — Только я всё никак не могу понять, зачем вы явились сюда?
— Я тебе в третий раз повторяю, я не пришёл — меня отправили, — терпеливо ответил Григорий.
— Кто?
— Ты совсем дебил? — с проскользнувшим сочувствием в голосе полюбопытствовал он. — Не отвечай мне ничего, я и сам это вижу. Надо же, а я-то думал, что хуже Казимира просто быть не могло, но, как оказалось — нет предела совершенству. Для последнего представителя нашего рода, ты ведёшь себя крайне неподобающе. И это я до тебя уже двадцать минут пытаюсь донести. Ладно, пойдём поговорим в более благоприятной обстановке, чем тёмный, пыльный коридор.
— А если я не хочу? Не хочу с тобой разговаривать и идти куда-либо кроме помещений моего факультета? — сказать по правде, я и там-то особо не горел желанием в данный момент находиться, но отсюда нужно было выбираться как можно быстрее.
— У тебя появилась иллюзия, что кто-то интересуется твоим мнением? — спросил Гриша удивлённо, а потом неприятно усмехнулся.
А вот на этот вопрос я решил не отвечать. И так всё понятно. Моё мнение никого не волновало, не волнует и, похоже, никогда не будет волновать. И просто так от своего так некстати вернувшегося родственничка я не отвяжусь, пока не узнаю, что ему от меня надо. И я молча побрёл в том направлении, откуда совсем недавно так резво улепётывал.
Дойдя до тупика, мы свернули в неприметное ответвление и оказались в очередном пыльном коридоре, снова закончившимся тупиком.
Григорий вылетел вперёд и сделал пас рукой, пробубнив что-то незапоминающееся. Стена подёрнулась дымкой, сделавшись прозрачной, открыв тем самым проход. Интуитивно поняв, что нам туда, я сделал всего один шаг за исчезнувшую стену и неожиданно почувствовал: опоры под моими ногами нет, и я начал падать.
Падал я долго и упал на твёрдую поверхность, больно ударившись об неё. Судя по ощущениям, мои внутренности превратились в кашу. Издав душераздирающий стон, обильно сдобренный отборными матами, я перевернулся на спину и открыл глаза, которые почему-то оказались закрытыми. Надо мной склонился Григорий и обеспокоенно заглядывал в лицо.
— Ты жив? — спросил он довольно холодно. Похоже, что обеспокоенность мне показалась, и я принял за неё банальную досаду.
— Я не уверен, — простонал я.
— Был бы мозг, было бы сотрясение, — он выпрямился и снова скрестил руки на груди.
— Была бы душа и совесть — предупредил бы, — перевернувшись сначала на живот, я поднялся на четвереньки, а потом сел и принялся ощупывать конечности и тело на предмет повреждений.
— Ты что, летать не умеешь? И даже смягчать падение не можешь? Ты вообще хоть что-то можешь? — спросил Гриша, не сводя с меня пристального взгляда.
— Быстро бегать и хорошо прятаться, — повторил я слова крёстного и, удостоверившись, что ничего не сломал, попытался встать. К моему удивлению, у меня это получилось. Боль в ушибленном теле постепенно проходила, уступая место усталости.
— Замечательно. Я просто в восторге, — он покачал головой. — Ну что же, будем лепить из того, что есть.
— Что ты из меня лепить собрался? — спросил я, глядя на своего предка с неприязнью.
— Человека. Хотя бы. В идеале мага. В совершенстве Тёмного мага. А там — как получится.
Он развернулся и пошёл вглубь очередного коридора. Я последовал за ним, попутно оглядываясь по сторонам. Находились мы в совсем уж старом подземелье. Судя по состоянию стен и пыли по углам, здесь никто не проходил уже длительное время. Скорее всего, в этом подземелье никого не было уже пару столетий, и это как минимум.