Я протянул руку и наткнулся на преграду, которая располагалась перед Егором. Сверху и сзади был точно такой же барьер, похожий на купол. Интересно. Я проделал те же самые манипуляции и произнёс:
— Прест.
Возле глаз пошла рябь, и меня словно накрыло покрывалом. Покрывало было толщиной сантиметров десять и имело подобие ячеистой структуры, что позволяло мне видеть, что происходит снаружи. Егор ходил вокруг, восхищённо цокая языком. Потом взял со стола книгу потяжелее и ударил ею по кокону. Ничего не произошло. Тогда он схватился за стул и со всей силы кинул его в меня. Я опешил и даже закрыл глаза, вытянув перед собой руку, рефлекторно закрывая лицо. Ничего. Ничего не произошло. Небольшая рябь прошла по стенкам ячеек, но спустя пару секунд они снова приобрели статичное положение.
— Удар кулака, говоришь, выдержит?
— Ну простые щиты не должны выглядеть вот так. Я так понимаю, всё зависит от того, сколько силы вложить в создание этого заклинания. Не думаю, что кто-то в здравом уме вбухает всю доступную ему энергию в создание простейшего щита. Да, не учёл я этот момент, — он задумчиво потёр подбородок и замолчал.
— А вытащить ты меня не хочешь из этого кокона? — довольно резко спросил я.
— Ах да, чтобы снять свой же наложенный щит, необходимо вытянуть руку вперёд повернуть ладонь вниз и произнести «Анпрест» и всё на этом.
— Анпрест. — Щит спал с едва слышным звоном, а меня отшвырнуло с такой силой к противоположной стене, что я не успел сгруппироваться и упал на вытянутую руку. В руке что-то щёлкнуло, и её пронзила острая боль. Пальцами я пошевелить не мог, поэтому разумно предположил, что рука сломана.
— Ты в порядке? — ко мне подбежал обеспокоенный Дубов и начал осматривать руку.
— Ну как тебе сказать, если ты меня хотел убить, то выбрал очень оригинальный способ, — сквозь боль процедил я.
— Я не понимаю, как это произошло.
— Я знаю. Но давай я тебе расскажу после того, как посетим Ахметову.
Глава 22
Я лежал в лазарете и занимался очень важным делом: созерцал потолок. Такой белый, ровный, чистый. Прямо как все мои познания в магии. То, что я практически ничего не знаю, даже по сравнению со своими сокурсниками, включая «блондинок», как говорит Егор, начало вгонять в жуткую депрессию. Не исключено, что на меня так действовала больничная палата — это жуткое место, ранее такого упаднического настроения я за собой не замечал.
Доктор Ахметова наложила лангету, напичкала меня самыми разными эликсирами и оставила до утра рассматривать потолок. Не было ни боли, ни раздражения, ничего не было. Была какая-та иррациональная обида на самого себя: за то, что я такой неправильный, за то, что я Тёмный, а не просто маг. Обида на Тёмных, за то, что эти гады вымерли, так запросто дав себя вырезать, или попрятались по норам и сейчас просто некому заняться полноценным обучением такого редкого и оригинального экземпляра, как я. На Лазарева, за то, что не может ничего нормально объяснить. На крёстного: этот просто забил на моё существование, как только я переступил порог его школы. Даже обида на Гвэйна готова была пробиться наружу, нет, ну а почему он не пришёл меня навестить? И меня сейчас даже не волновало, что он просто физически не смог бы это сделать. В общем, я занимался очень важным делом: я жалел себя.
Мои молчаливые страдания прервал звук шагов. Я повернул голову и понял, что один пункт из вышеперечисленного можно вычеркнуть.
— Директор, какими судьбами? Я думал, что вы забыли о том, что я всё ещё существую, и, между прочим, отдан именно в эту школу из-за того, что вы обещали моим родителям заботиться обо мне, — я хотел приподняться, но сломанная рука не позволила мне это сделать.
— Хватит ёрничать. Ты думаешь, у меня есть время с тобой нянчиться? Люди здесь не только развлекаются, они ещё и работают. — Он пододвинул стул к моей кровати и начал меня разглядывать. — И как ты умудрился это сделать?
— Как я умудрился сделать, что? — я вернул ему пристальный взгляд, в свою очередь принявшись разглядывать
— Я имею в виду, как ты сломал руку?
— Упал.
— И что случилось такого, раз закон всемирного тяготения сыграл с тобой столь злую шутку? — Вячеслав сложил руки на груди.