— Да кто бы говорил, — Лиза прищурилась. — Ты настолько слабый маг, что никакие усилия не помогут тебе выбраться из своего свинарника. Или ты надеешься на то, что Наумов через своих родственников устроит тебе протекцию?
— Конечно, что ещё я могу ждать от человека, которого другом называю, — зло выплюнул Егор. — Ты же всех по себе привыкла судить, не так ли?
— Да хватит вам собачиться! — Я не выдержал и слегка хлопнул здоровой рукой по столу. — Если хотите промыть друг другу кости, используя моё имя вместо мочалки, то прошу делать это подальше от меня.
Они ещё некоторое время злобно смотрели друг на друга, но хотя бы делали это молча. Когда я уже открыл рот, чтобы спросить, какая муха укусила Дубова, вошёл директор. Он остановился в центре столовой и сделал едва уловимый жест рукой. Когда он начал говорить, я понял, что он усилил голос заклинанием.
— Уважаемые студенты, я прошу минутку вашего внимания, — в столовой наступила полная тишина. — Я попросил вас всех здесь остаться, чтобы сообщить о предстоящей летней практике и развеять слухи, которые не дают многим особо впечатлительным личностям спать. Поступил приказ о том, что с конца этого учебного года практика вводится официально, и прохождение её строго обязательно для всех, независимо от того, какое место в обществе занимает ваш Род, семья или вы сами. Проходить она будет следующим образом: вас всех поделят на тройки. Распределение будет осуществляться случайным образом, путём жребия, и проходить исключительно в пределах курса…
— Простите, Вячеслав Викторович, — подняв руку и перебив при этом директора, выступил Лео. — Вы сказали, что распределение будет вестись внутри курса, а не внутри факультета?
— Вы абсолютно правильно всё расслышали, Леопольд Данилович. Факультетская принадлежность значения иметь не будет. Решение о летней практике принято исключительно в нашей школе. Принято оно на уровне парламента в качестве пилотного проекта. Разумеется, обжалованию данное решение не подлежит. — По столовой прошёл гул недовольных голосов. — Тройки будут создаваться один раз и до окончания школы. Как распорядится случай в первый раз, так и будет. Применение магии, своих способностей, действия артефактов во время жеребьёвки будет пресекаться и наказываться. Условия, ещё раз повторяю, одинаковые абсолютно для всех студентов школы. Задания также будут распределяться случайным образом, также путём жребия. Опять-таки сложность будет зависеть только от курса. Ни успеваемость участников троек, ни резерв источника на задание не влияют. Есть повод задуматься и вплотную начать заниматься, чтобы вернуться с практики живыми, целыми и невредимыми. Шутка, конечно. — Он усмехнулся и обвёл взглядом притихших студентов.
Ага, шутка. Это пускай остальные тебе верят, крёстный. Тёмные не умеют шутить на такие темы. Судя по Григорию, у них вообще с чувством юмора напряжёнка. Для Троицкого — это скорее развлечение, смотреть, как будут сражаться за свою жизнь на практике бедные, ничего не умеющие студенты. Мне стало грустно и опять немного себя жалко.
— Количество распределений будет чётко учитываться и распределяться по степени сложности в зависимости от курса, — гул голосов начал усиливаться, но директор, ещё больше усилив голос, продолжал. — Браслеты противодействия на время практики будут сниматься. Когда вы вернётесь с отчётами, браслеты снова украсят ваши руки. В период самой практики на местах будет ответственный маг — куратор, или не маг, тут как кому повезёт, который будет следить за вами и координировать ваши действия. У старшего группы будет возможность экстренной связи с куратором в случае непредвиденных ситуаций. На этом всё. Подробности вы узнаете после сдачи годовых экзаменов.
Не дожидаясь, пока на него накинутся недовольные студенты, директор вышел из столовой.
Пока все вокруг возмущались, я думал о том, что надо бы написать письмо домой. Проблема заключалась в том, что пока рука не восстановится, писать я не смогу. Меня даже от занятий на время освободили, кроме медитации и телекинеза. Там ничего писать не надо, и при практическом усвоении материала руки не нужны.
— О чём задумался? — спросил меня Егор.
Когда я посмотрел на него, то заметил, что мы сидим одни, Лизы с нами за столом не было. Заметив мой удивлённый взгляд, Дубов только вздохнул.