— Дима, очнись.
Я моргнул и понял, что не открывал глаза, когда увидел радугу нитей, оплетающих Гаранина, более того, не открывая глаз, смог увидеть его взгляд.
— Это что было? — в горле пересохло. Роман подал мне стакан воды и с любопытством на меня взглянул.
— А что было?
— Ну, ты весь светился, — я пожал плечами, — я не знаю, как это описать.
— Поздравляю. Ты научился видеть нити силы. Правда, почему-то не свои. — Он пристально смотрел на меня. Больше Гаранин не улыбался, а наоборот стал вновь предельно серьёзен, нахмурившись при этом. — Никогда не любил менталистов.
— А что, так все могут? Увидеть потоки силы другого мага? Ты видишь мои нити? — жадно спросил я его. — Ты можешь рассказать, как они выглядят?
— Нет, конечно. Вообще, только сильные ментальные маги способны на что-то подобное. Какими бы сильными менталистами ни были Демидовы, но Лео так не может. А ты большая загадка, Дмитрий Наумов. Насколько я знаю, из ныне живущих вот так видеть нити дара другого мага не может никто, — Роман задумался.
— А кто вообще так мог?
— Ну, так могли Лазаревы, — он задумался ещё больше. То, что нужно как-то отвлечь Гаранина от его размышлений, пока они не завели его не туда и не привели прямиком к тем самым Лазаревым, понял не только я. Гвэйн поднялся на лапы, потянулся и лизнул Романа в кончик носа. Тот сразу потерял концентрацию и рассмеялся. Отсмеявшись, он добавил: — Ты не расстраивайся, теперь главное — тренировки. Только запомни, не больше десяти минут в день, иначе это может привести к нежелательным последствиям. Было бы хорошо, чтобы в это время кто-нибудь находился рядом.
— А ты не можешь находиться рядом? — я поднял взгляд на Романа. — Ты единственный, у кого получилось со мной справиться.
— Я могу попробовать… Но лучше тебе поговорить с Лео, у него промывать мозги — семейное.
— Нет, если что-то работает, зачем это менять, — быстро проговорил я.
— Хорошо, — о чём-то вновь задумавшись, проговорил Рома. — Но, я могу попросить тебя об одной услуге?
— Да, разумеется.
— Никому никогда не говори, как выглядят нити моей силы. Это важно. Об этом знают только два человека, и я верю, что они тоже сохранят эту тайну. — Серьёзно проговорил он. Я впервые увидел какое-то отчаяние и мольбу в его взгляде и просто кивнул. Да я никому и не собирался об этом рассказывать. Сам же говорил, что подобными способностями владели только Лазаревы. — Если тебе важно, я расскажу, да ты и сам в состоянии всё разузнать…
Романа прервал звук открывающейся двери. На пороге топтался дворецкий. Я его узнал. Довольно неприятный тип. Пока я находился в поместье Демидовых, меня не покидало чувство, что он за мной следит. По крайней мере, я вижу его чаще, чем собственное отражение в многочисленных зеркалах, а они в большом количестве были расположены по всем коридорам огромного здания. Дворецкий бросил беглый взгляд на меня и, поклонившись Роману, пафосно произнёс:
— Роман Георгиевич, вас ждут внизу.
— Меня это не волнует, — раздражённо бросил Роман, поворачиваясь ко мне.
— Роман Георгиевич, я вынужден настаивать. Мне приказано убедить вас спуститься вниз к остальным гостям. — Продолжал пафосно излагать цель своего визита дворецкий.
— Кто приказал? — сжал губы Роман.
— Ваш отец.
Роман выдохнул, на секунду прикрыл глаза и встал с подушки, направившись в сторону двери.
— Роман Георгиевич не хочет переодеться? — вновь обратился к нему дворецкий, окинув цепким взглядом с головы до ног.
— Нет, Роман Георгиевич переодеться не хочет. Если им всем так необходимо меня видеть, пускай терпят! — прошипел Роман.
Он вышел и громко хлопнул дверью. Гвэйн укоризненно на меня посмотрел и демонстративно отвернулся. А что я могу сделать-то? Пускай сами разбираются.
Я, не поднимаясь с пола, вновь открыл тетрадь и углубился в чтение. Чтиво было крайне интересным, особенно весьма язвительное представление некоторых Родов, близких к Лазаревым.
Многие из Родов, которые служили императорской семье, исчезли с лица земли вместе с самими Лазаревыми. Из оставшихся семейств, которые имели хоть какое-то отношение к моим почившим предкам и живущих по сей день, я выделил следующие: Демидовы, Гаранины, Штейны — с ними я знаком, их потомки учатся со мной на одном факультете. О Николае Штейне я практически ничего не знаю, мерзкий тип. Всегда старался обходить его стороной. Некто Клещёвы и, когда я прочитал впервые, то подумал, что схожу с ума — Дубовы. Когда вернусь в школу, у меня будет долгий и вдумчивый разговор с Егором.