Resting in a dream
Smiling back at me
The faces of the past keep calling me to come back home
To caress the river with awe
До замка им добраться не удалось. Посреди тёмного леса, полного разнообразных жутких шорохов, на пути друзей возникла небольшая хижина, знакомая им обоим. Это была та самая хибара, где Мариссу держали минувшим летом.
— Она здесь не с проста, да? — спросил Эд.
— Наверное. Или это просто воспоминание. Не самое приятное, — мрачно ответила Марисса, нахмурившись.
— Проверим? — предложил парень, делая первый шаг к хижине.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Эй, ты хозяйка этих мест. А у тебя, в случае чего, есть я. Не пропадём, вперёд! — Эд схватил её за руку и потянул за собой.
За минувшие восемь испытаний девушка вновь напоминала саму себя, а не бледный призрак. Однако Эд нутром чувствовал, что что-то не так. Что-то произошло там, в комнате Арабеска, откуда его, Эда, бесцеремонно выгнали. Он не мог объяснить, что именно его коробит, но интуиция почти орала: «Здесь что-то не так!». А к интуиции он прислушиваться привык, по крайней мере, здесь.
Скрипящая деревянная дверь медленно открылась. Помещение внутри было абсолютно пустым, отсутствовала даже скромная грубая мебель, которую Эд видел в той хижине наяву. Совершенно серая, грязная комната, даже стены, казалось впитали в себя вековой слой пыли. Ребята вошли внутрь, их шаги по щербатым деревянным половицам звучали приглушённо.
Пинком Эд выбил знакомый им люк в полу. Из образовавшейся квадратной дыры на них обратила свой взор непроглядная тьма. По шаткой лесенке Эд и Марисса спустились в злополучный подвал. С их появлением комната в одно мгновение озарилась мягким светом, источника которого Эд найти не сумел.
Подвал остался таким же: та же солома, те же ящики, тот же колченогий табурет в уголке. Вот только вместо тёмной ниши, где была заточена девушка наяву, белела дверь. Друзья неуверенно переглянулись. Пожав плечами, Марисса потянула на себя ручку.
Им открылось достаточно странное помещение: длинный, узкий коридор. Стены, пол и потолок были отделаны одинаковым светло-чёрным блестящим деревом. На правой стене мягко светились бело-голубым светом факелы. На левой в ряд висели многочисленные портреты, под каждым — небольшая полочка с книгой на ней. Заключённые в серебристые овальные рамы портреты были живыми, как в Хогвартсе, при виде обомлевших ребят они приветливо замахали им руками, заулыбались. Нет, в отличие от тех портретов, что висели в замке, эти были молчаливыми.
Друзья прошли по этой странной галерее. Вот портрет Вальбурги, под ним — тоненькая книжица, напоминающая больше брошюру. Дальше — Орион, его книга была чуть больше, но лишь на пару страниц. После: Беллатрикс и Андромеда. Между ними висел портрет красивой голубоглазой девушки с крутыми белоснежными локонами.
— Семейные фото, — криво усмехнулась Марисса. — Ничего интересного, идём дальше.
— А что это за книги?
— Сейчас узнаем.
Марисса подошла к портрету Сириуса и открыла довольно-таки увесистую книгу в красной обложке с латунными уголками и золотым тиснением: «Сириус Орион Блэк». Оказалось, что это был фотоальбом. На кремово-жёлтых жёстких страницах, словно кадры из фильма, были показаны моменты из жизни Мариссы и её брата. Девушка с улыбкой листала страницы.
— Это счастливые воспоминания, — радостно сообщила она. — Каждое маленькое воспоминание тихонько покоится в этих книжках. Изумительно, Эд! Я такое вообразить не могла!
Парень тем временем прошёл дальше. Портрет сестры, увидев его, показал брату язык и скорчил рожицу. Взгляд Эда упал на книгу с именем Лины. Ого! Она шириной с ладонь! Даже у Сириуса и то меньше. Эд пытался открыть её, но испугался, что эдакий фолиант может попросту на него рухнуть, так что оставил эту безумную идею. Марисса, смеясь, разглядывала альбом Регулуса.
Из любопытства Эд сунул нос в достаточно объёмный альбом под портретом Джастина. Парень погрозил ему пальцем с холста, но Эд только отмахнулся, открыв книгу. Первое фото: сумрачный багажный вагон, сам Джастин сидит около плачущей двенадцатилетней Мариссы, чуть склонив голову набок, улыбается, говорит ей что-то. Следующая страница — Джастин вытаскивает Мариссу из Чёрного озера. Со вздохом Эд закрыл книгу. Оба воспоминания связаны с его личными косяками. Это же он тогда довёл девушку до слёз, а позднее столкнул в озеро.
Смутившись, он отвернулся и отправился на поиски своего портрета. Нашёл себя он между Ремусом и Нимфадорой Тонкс. Увидев книгу со своим именем, он только и сумел сказать: «Оу…». Книга была небольшой, даже очень. Конечно, больше, чем у Вальбурги или даже Нимфадоры, но всё-таки… Многие бульварные романы его матери и то объёмистее. Особенно, если сравнивать его книгу и книгу Ремуса.
«А чего ты ожидал? Ты вёл себя по отношению к ней, как скотина первые три года».
Он открыл книгу. Первое воспоминание: раздевалка команды Рейвенкло по квиддичу, унылые члены команды, явно огорчённые тем, что лучшего охотника убрали с поля. Эд толкает перед ними воодушевляющую речь. Усмехнувшись, парень перевернул страницу. Лес, тёплый свет костра, угловатые тени деревьев, на брёвнах сидят Лина, Лиди, Марисса и сам Эд, который наигрывает что-то на гитаре.
Дальше он листать не стал, понимая, что фотографий много не должно быть. Его собственный портрет ободряюще улыбнулся парню. Вздохнув, Эд пошёл дальше. Впервые он задумался о том, как много неприятного он принёс в жизнь этой девушки. Нет, она искренне бесила его первые несколько лет, аж до зубовного скрежета. Но он и предположить не мог, что у девушки настолько мало приятных воспоминаний, связанных с ним.
Мысленно Эд пообещал себе во что бы то ни стало постараться быть лучше. Лучше, Джастина, лучше Ремуса, лучше, чем он есть, ведь она…
— Не старайся, Эд. Ты такой, какой есть. Даже если большую часть времени прикидывался занозой в моей заднице, — усмехнулась Марисса, листая альбом с его именем. Поймав его недоумённый взгляд, она пояснила. — Ты снова громко думаешь.
— Извини. Просто… я как-то не задумывался, как тебе было со мной хреново, и…
— И ты хочешь попытаться исправиться, я же слышала, — она одарила его тёплой улыбкой. — Я понимаю. Уверена, подобная книга обо мне едва ли была бы толще, чем эта. – Эд, чуть покраснев, отвёл глаза. — Но сейчас мы другие. Сейчас мне нужен тот забавный парень, с которым я умудрилась подружиться, поняв, что он вовсе не такой твердолобый осёл, как я считала. Ты мне нужен, Эд, здесь и сейчас. Мне нужна твоя помощь и поддержка, пока эта тьма не окутала меня навеки…
Он непонимающе уставился на неё. Взгляд её был мягок и печален, но в то же время она смотрела на него с надеждой и… какой-то странной нежностью, от которого у Эда судорожно сжималось сердце.
— Я знаю, что в конце будет что-то страшное, Эд. Сейчас у нас есть шансы, но я чувствую, как она следит за нами, дышит в спину. Я чувствую движение Тьмы, жаждущей получить нас. И когда это безмолвие тихо подкрадывается ближе… Я прошу тебя, Эд… Пообещай, что ты меня не оставишь. Без тебя я не прошла бы большую половину пути, поэтому… — Она усмехнулась. — Ты же не хочешь, чтобы твой альбом оставался таким тонким? Если я погибну, пополнять приятными воспоминаниями будет нечего.
— Я обещаю, — улыбнулся Эд. — Хотя бы ради… альбома
[Продолжение следует…]
========== Часть 10. (Imaginaerium, p.5) ==========
Эпизод 10. The Crow, the Owl and the Dove
Don’t give me love
Don’t give me faith
Wisdom nor pride
Give innocence instead
Они вновь оказались в лесу, однако этот не шёл ни в какое сравнение с тем, что они покинули, заходя в хижину. Сейчас это место больше напоминало лес из волшебной сказки: сумеречные, но тонкие изящные деревья тянули к путешественникам ветки, ветер играл серебрящейся в лунном светом листвой, к ногам, подобно ласковому псу, стелился призрачный туман, откуда-то из-за стволов разливалось мягкое голубоватое свечение. Над деревьями раскинула купол ночь, сияя миллиардами крохотных ярких звёзд. Деревья словно расступались, создавая для Эда и Мариссы тропу сквозь этот зачарованный лес. Над дорогой протянулся мерцающий невероятным бело-фиолетовым светом Млечный путь.