Господи, какое это было чудесное время. Вадим, что называется, пылинки с меня сдувал всю беременность. На руках готов был носить меня. И носил бы, если бы я не сопротивлялась.
Даже свекровь сменила гнев на милость и всячески угождала мне. Правда, давалось ей это с трудом. Ведь скрывать истинные чувства ко мне ей приходилось исключительно ради счастья любимого сына.
А уж когда на УЗИ выяснилось, что у нас будет двойня, Азарин был на седьмом небе от счастья. Ходил гордый и всем своим видом показывал, что не зря был уверен, что все должно произойти естественным путем.
Я тоже не отставала. Особенно выказывала свою гордость перед свекровью. Молча, но выразительно. А то! Ведь не просто забеременела, а сразу двойняшками. Это тебе не хухры-мухры.
К тому же, по результатам УЗИ, одним из близнецов был точно мальчик. А вот пол второго ребенка никак не могли определить. Узист шутил, что второй малыш очень стеснительный, прячется. Так до родов мы и не знали, кто же родится.
Да это было и не особенно важно. Были бы оба здоровы.
Вот только долго красоваться перед грозной свекровью не получилось. После рождения близнецов Глафира Егоровна негласно объявила себя профи в вопросах ухода и воспитания моих малюток. Но не в плане физической помощи по уходу за ними. Ее роль сводилась к непререкаемому руководству нашими действиями. А мы с мужем стали бессловесными исполнителями ее мудрых указаний.
До сегодняшней ситуации я всячески старалась не перечить мнению Глафиры Егоровны, хотя во многом была не согласна с ней. Все ждала, когда ей надоест верховодить. Или же подобное распределение ролей в семье надоест самому Вадиму.
Но сегодня она превзошла себя. Это ж надо додуматься до такого абсурда! Этого я простить не смогу. Поэтому дальше нам просто невозможно оставаться под одной крышей. Надеюсь, Вадим сделает правильные выводы и решит проблему миром.
Неужели он допустит, чтобы его гордость, его сыночка, его долгожданного наследника обзывали басурманом! А что до моей верности… Да нет! Не может он принять такое обвинение в мой адрес.
Глава 5
Остаток дня и вечер никто ни с кем не разговаривает. Общение сводится только к фразам, касающимся уходу за малышами. Ужинаем в полном молчании. Свекровь – уткнувшись в тарелку. Вадим – пряча глаза и от нее, и от меня. Я – бросая на мужа гневные взгляды.
Меня бесит его молчание и отсутствие решительных действий. Я ведь достаточно ясно дала ему понять, что дальнейшее пребывание его неадекватной мамаши в нашем доме немыслимо.
А вдруг она и в самом деле не совсем нормальная, раз ей в голову приходят такие невероятные мысли. Не дай Бог еще сделает что-то Максюше.
Нееееееет! Вопрос об ее отъезде не допускает промедления. Тогда почему он тянет?!
Не в силах сдерживать свое возмущение, я незаметно толкаю его ногой. Мол, давай, начинай разговор. Самое время.
Только он воспринимает мой намек по-своему. Точнее так, как ему удобно.
Не говоря ни слова, он поднимается и… первым выходит из-за стола. Свекровь, семеня, сматывается вслед за ним. Мне же только остается надеяться, что серьезный разговор с матерью Вадим решил провести в кабинете.
Правда, надежда моя тощенькая, жиденькая и тает с каждой минутой. Ведь обычно он скрывается в кабинете, когда не знает, как разрешить проблему. Отвратительная привычка! Сколько раз говорила, что в семейной жизни такой вариант неприемлем. Все ситуации необходимо обговаривать.
Через час, так и не дождавшись никакого результата, решительно иду к Вадиму. Пора бы уж принять какое-то решение, а не замалчивать ситуацию, как бывало не раз.
Но сегодня видимо день какой-то особенный. Я опять вынуждена остановиться под дверью, чтоб выслушать еще один уникальный разговор матери с сыном. И не потому, что подслушивать в моем характере. Просто таким речам лучше внимать со стороны, не являясь собеседником человека, явно потерявшего разум.
Поэтому, подавив чувство стыда, я превращаюсь в сплошное подслушивающее устройство с обостренной функцией представления о том, что происходит там, за дверью. А все из-за мужа-подкаблучника. Только под каблуком он оказался не у меня, а у своей мамаши, возомнившей себя царицей всея семьи.
Глафира Егоровна, видимо испытывая неимоверное удовольствие и не собираясь понижать голос, победоносно заявляет:
- Вот, сына! Вот! Я специально нашла, чтоб ты прочитал.