Чем ближе он подбирался к центру, чем чище и шире становились улицы, тем все больше ему казалось, что он ошибся - не может рынок находиться в этом районе. Но делать было нечего, спросить не у кого, поэтому он просто сбавил ход, но продолжал шагать. На ходу хорошо думалось, он уже в который раз пытался разложить по полочкам все, что с ним случилось за последнее время.
У него из головы не шли последние события, свидетелем которых он только что стал. Сначала он твердо связал произошедшее с собой, не зря же и те, и другие искали какого-то парня. Но по мере удаления от постоялого двора уверенность становилась не такой твердой. «Кто их знает, ведь кроме Веды и людей в зачарованном городе никто не знает, что я иду в Серебримус. Ну, разве Корад еще догадается. Но ни он, ни те, из города, не могли никому рассказать. Ладно, что гадать, со временем все всплывет. Сегодня в городе наверняка начнут обсуждать ночное происшествие, не думаю, что здесь каждую ночь в гостиницах бои устраивают».
- Паренька жалко, такой веселый был, - вздохнул Соболь, и мысли его приняли новое направление. О том, что произошло дома, он старался не вспоминать и отправной точкой нынешних злоключений считал встречу с Корадом. Именно после этого его жизнь стала похожа на хождение по лезвию бритвы. За пару недель он пережил приключений столько, сколько некоторые его соплеменники, жившие в горах, не увидят за целую жизнь. Кроме обычных уже стычек с применением оружия и без, впервые он так близко столкнулся с магией и теми, кто ею управляет, чего стоят Хранительница Веда или заколдованная рысь.
Размышляя об этом, он признал, что магия ему не понравилась - слишком все непонятно, работать с саблей гораздо проще. Но пластичность его мышления - скорее всего, наследие матери - позволяла ему не только принять это как данность, как то, что изменить он не в состоянии, но и давала возможность научиться чему-то из арсенала магов. Ведь Корад был обычным человеком, а владел многими приемами магов и даже обещал кое-чему научить Соболя. Отец и старшие братья на месте Радана попросту постарались бы избежать любых контактов с непонятным. Отец даже их родовому знахарю не доверял и всегда предупреждал детей: «Не связывайтесь с теми, кто общается с духами, до добра не доведет».
Сейчас его главная задача была отдать, наконец, этот старинный пергамент, зашитый в обшлаге. Хотя, после всего пережитого, ему, почему-то, не очень хотелось его отдавать, словно после того как он расстанется со свертком жизнь его опустеет, и делать больше будет нечего. Соболь выругал себя за такие мысли, ведь главная его задача в этой жизни была одна: вызволить и вернуть на родину младшую сестру - Весу. Об этом он не сказал никому, и никто из ныне окружавших его не догадывался о его цели: ни Корад, ни Веда, которая, казалось, просто мысли читает, ни дети, ждущие его где-то за городом.
При мысли о необычной четверке, которой он случайно помог в харчевне, ему неожиданно стало приятно. Они молодцы, совсем еще дети, а прошли через такое. И не сдались. Особенно эта девчоночка - Марианна. Он вспомнил, как она стояла, закусив губу, с ножом в руке. И он, почему-то, не сомневался, что она пустила бы его в ход. Вот и еще дело, которое обязательно надо выполнить - помочь этим потерявшим всех родных детям добраться до какого-нибудь приюта, где их примут всех вместе, а не выборочно, как сейчас. Несмотря на молодость, Радан понимал, что задача эта почти невыполнимая - проклятая война еще больше расширила пропасть между расами. Но ведь есть же какие-то монастыри, где принимают всех. На худой конец, он подумывал и о зачарованном городе, охраняемом Ведой. Ему казалось, что та точно не откажет в приюте только из-за того, что просящий другой расы.
Его размышления прервались, на улице начали появляться люди. «Просыпаются, надо узнать, где главный рынок». Первый остановленный им горожанин, им оказался мальчишка с двумя кувшинами воды, зевая, смотрел на него непонимающими сонными глазами. Наконец, в глазах у него мелькнула жизнь, и до него дошел смысл вопроса. Парнишка засмеялся и закашлялся. Потом ломким со сна голосом объяснил:
- Во ты даешь! Ты что здесь, в центре, торжище ищешь? Рынок совсем в другой стороне.
Он поставил кувшины на мостовую и, радуясь нечаянной передышке, принялся пространно объяснять, как пройти на торговую площадь. Он несколько раз переспрашивал, точно ли Соболю надо на главный рынок и порывался объяснить, как можно пройти на другие, малые торжища.