После ужина у мамы появился второй вопрос. Нет, на самом деле вопрос появился у мамы и папы. Я уже догадывалась, о чём пойдёт речь, когда мама постучала в дверь. Этот стук я точно знала. Это был сигнал, «Я стучу только потому, что мы так договорились, но сразу же зайду».
— Снимай банный халат и залезай под кровать, — прошипела я, прежде чем мама смогла просунуть голову в дверь. Леандер отреагировал быстро, но неуклюже. При прыжке с подоконника он запутался в поясе халата и грохнулся о мою прикроватную тумбочку, когда закатывался под кровать. Моя лампа с грохотом упала на пол, но Леандер быстро подставил ладонь под лампочку, прежде чем она разбилась.
— Люси, — сказала мама и прищёлкнула языком. — У тебя всегда что-то разбивается, когда я захожу к тебе. Как у тебя так только получается?
— Ничего не разбилось. Незаметно правой рукой я нащупала банный халат. Я, ни в коем случае, не хотела касаться чего-то другого. А оба лежали под кроватью. Банный халат и Леандер. Слава Богу, то, что я нащупала, был кусок махровой ткани.
— Папа ищет свой банный халат. Мы ведь хотим завтра до обеда пойти в сауну. Я подавила смешок. Мама и папа в сауне, это я не могла, да и не хотела представлять себе.
— Он должен следить за тем, чтобы она не поскользнулась в сауне, и не похоронила его под собой, — раздалось приглушённо из-под кровати. — Тогда ему придётся самого себя паковать в гроб. «Кто бы говорил», — подумала я злобно и бросила банный халат в сторону мамы.
— Вот. Взяла его по ошибке, — лучшее не пришло мне в голову. Я пристально уставилась в мой комикс, а мама пристально уставилась на меня.
— Ты ведёшь себя немного странно в последнее время, Люси, — сказала она наконец. — С тобой всё в порядке?
— Конечно, — ответила я небрежно. Да уж. Да ничего не было в порядке. У меня под кроватью сидит голый ангел-хранитель.
— Если ты сейчас вылезешь оттуда, то я убью тебя, — пригрозила я Леандеру, после того, как мама вышла из моей комнаты.
— Не волнуйся, здесь внизу даже очень уютно. Только немного хо-хооолодно.
— Почему тебе собственно нравится быть голым? — вырвалось у меня. — Это отстой!
— Почему отстой? Ты ведь тоже голая под твоей одеждой. Каждый человек голый. — Он просто не понимал. У Леандера не было абсолютно никакого чувства стыда. Так было с самого начала. И теперь я ещё раз удручённо убедилась, что он некоторые вещи, о нас людях, не понимал. Например, он не понимал, что нельзя просто так разгуливать голышом.
— Ты когда-нибудь видела маленьких детей, когда они голые? — начал Леандер читать лекцию. — Они счастливы! Они чувствуют себя распрекрасно. Ты тоже всегда чувствовала себя распрекрасно, когда маленьким ребёнком…
— Заткнись, Леандер, — прервала я его резко. Он на короткое время замолчал, а потом начал беззаботно напевать Frère Jacques (Братец Якоб).
Иногда действительно не было никакого смысла с ним спорить.
Глава 3
Модный
Первое, что я сделала на следующее утро, это проверила одежду Леандера. Кожаная жилетка выглядела скверно, но ботинки пережили стирку удивительно хорошо. Джинсы были ещё влажными, а подошвы ботинок скрипели из-за воды. Тем не менее, я взяла всё в свою комнату и засунула под кровать, где Леандер тихо храпел.
Мой лоскутный коврик исчез. Наверное, он в него завернулся.
— Одевайся! — закричала я. — Эй! Леандер! Просыпайся!
— Ты что-то сказала, Люси? — Раздался голос мамы из коридора.
— Нет, ничего! — крикнула я в ответ. Ещё и пяти минут не прошло, как я проснулась, а уже первая ложь.
Ворча и зевая Леандер, надел влажные джинсы и ботинки. Только ребристая майка и трусы от Calvin-Klein были полностью сухими. Этого должно было быть достаточно.
Маме я сказала, что пойду покупать подарки для Рождества. От завтрака я отказалась, так как было уже поздно, а это дело в любом случае будет сложным.
— Там, — решил Леандер, когда мы вышли из электрички и огляделись в торговом центре Ратхаус, и показал на New Yorker. — Громкая музыка, почти нет покупателей, большие примерочные. Нам ведь нужно будет вместе зайти в неё, — добавил он, объясняя. — Не то кто-нибудь зайдёт в кабинку, когда я буду там, почувствует меня или увидит вещи, танцующие в воздухе — не хорошо. Они станут невидимыми лишь тогда, когда будут принадлежать мне дольше, чем один час.
— Как насчёт другого решения, — предложила я. — Ты зайдёшь в магазин на достаточном от меня расстоянии и что-нибудь украдёшь…
— Во-первых, — сказал Леандер важно. — Воровство совершенно недопустимо. Во-вторых, если у меня не будет тела, то я не смогу ничего померить. Это ведь логично, не так ли?