А если учесть, что Бабы Яги действуют самостоятельно, но, в конечном счете, потом все равно отчитываются перед могущественной и переменчивой Высочайшей Королевой Иноземья, провал Беки может иметь катастрофические последствия и для нее. Однажды Королева в гневе превратила с полдюжины служанок в лебедей; у Беки не было никакого желания узнавать, идут ли ей перья.
— А что ваш ребенок делал здесь, в открытых водах? — прошипела Бека, пытаясь унять панику. Не то чтобы она не сочувствовала Русалке, но всеми путями пыталась избегать каких-либо серьезных проблем, так как ее наставница Бренна, Баба Яга, которая вырастила и выучила девушку, несколько лет назад ушла в отставку и переехала в Иноземье, оставив ее саму со всем разбираться. И это после того, как в течение многих лет старшая Баба говорила ей, что она «еще не совсем готова», и тоненький внутренний голосок, казалось, поселившийся в голове Беки, постоянно нашептывал ей то же самое.
— Почему вы не во впадине с вашим народом? — Бека скользнула в студеную воду, едва ощущая холод и пытаясь сообразить, как будет спасать русалчонка, и при этом ей нужно было не попасться на глаза мужчинам — она всмотрелась в гладкий белый бок лодки «Хитрый змей».
Морское существо еще крепче схватилось за доску Беки, с ужасом глядя на сети.
— Разве ты не знаешь? — ее голова то уходила под воду, то поднималась над ней из-за волн, которые она создавала, беспокойно ударяя по воде своим изящным хвостом. — У нас дома проблемы; все живое там отравлено чем-то таким, что наши целители не смогли распознать. Растения, рыба, даже несколько людей заболели из-за этого. Все Русалки и Шелки были вынуждены перебраться поближе к берегу, чтобы избежать заражения, а мой малыш в этой суматохе потерялся.
Она отпустила доску, чтобы ухватиться за руку Беки.
— Пожалуйста, Баба Яга, я знаю, что должна была лучше за ним следить, пожалуйста, не дай ему умереть.
«Ни за что», — мрачно подумала Бека. А затем она стиснула зубы, потому что поняла, что лодка прекратила свое ленивое движение вперед и остановилась. Механический визг лебедки нарушил тишину морского воздуха, и сети начали медленно подтягиваться к корпусу лодки. У Русалки вырвался болезненный крик от осознания того, что происходит, при этом она непроизвольно усилила хватку, а перепончатые пальцы превратились в когти.
— О нет, — проговорила она, и слезы цвета морских водорослей потекли быстрее. — Уже слишком поздно.
Бека покачала головой.
— Еще нет, — сказала она и поплыла сильными, целеустремленными гребками в сторону медленно поднимающихся сетей. — Оставайся здесь, — приказала она через плечо. И затем поплыла так, как будто ее жизнь зависела от этого.
Когда она приблизилась к лодке, то увидела, что та была не такой уж и новой, как ей показалось сначала; черно-синяя корка из ракушек портила вид нижней половины лодки, окрашенной в глубокий зеленый цвет и находящейся в воде, а верхняя половина была покрыта тусклой белой краской, которая уже начала облупливаться. Но, несмотря на все это, сама лодка, выглядела прочной и хорошо сконструированной — ведь, увы, сеть медленно, но неумолимо подтягивалась все ближе к судну.
Бека сделала глубокий вдох и нырнула под воду. К счастью, так как она проводила много времени в океане, то давно провела магический обряд, который позволял ей держать глаза открытыми, даже без защитных очков. Через дырки в сетях, она хорошо видела русалчонка, который в отчаянии наматывал круги в постоянно уменьшающемся пространстве. Его крошечное бледно-зеленое личико было все в слезах, но любой, издаваемый им звук, заглушался металлическим скрежетом лебедки, а поднимаемый невод сжимался все туже и туже. Когда он заметил ее, то мгновенно подплыл к той стороне сетки, где была она, попискивая как раненый дельфин.
Бека вынырнула на неспокойную поверхность, чтобы глотнуть воздуха, а затем снова нырнула вниз; обратный путь был заметно короче, и она знала, что времени у нее почти не осталось. Было так заманчиво воспользоваться магией, чтобы разорвать сеть, но она боялась случайно навредить ребенку, и магия часто плохо срабатывала под водой, поэтому, в конце концов, она просто достала нож и начала отчаянно пилить прочные волокна.
Еще дважды ей пришлось подниматься, чтобы глотнуть воздуха, но после последнего раза, ее усилия окупились; она сделала неровную дыру, не более чем два фута в длину (ок. 60 см), но та была достаточно большой, чтобы маленький русалчонок смог выбраться. Рыба, которая была в сети, тут же устремилась на свободу, щекоча девушку своими плавниками, когда проплывала мимо нее.