Так что мы решили отправиться сегодня в Стоун Харбор.
Бабушки там нет, но у нас есть ключи.
Так что упакуйте ваши вещи.
Родители Спенсер лихорадочно кивали, а на их лицах была надежда.
- Это просто глупо, - сказали одновременно Спенсер и Мелисса.
Спенсер взглянула на сестру, изумленная схожим ходом их мыслей.
Миссис Хастингс оставила фото на стойке и отнесла свою кружку в раковину.
- Мы сделаем это и точка!
Мелисса встала из-за стола, держа свое запястье под странным углом.
Она мельком глянула на Спенсер, и на мгновение ее глаза смягчились.
Спенсер слегка улыбнулась ей.
Возможно, они находили общий язык только в ненависти к наивным планам своих родителей.
Возможно, Мелисса могла простить Спенсер ее толчок вниз по лестнице и кражу реферата.
Если она могла, Спенсер простила бы Мелиссу за то, что она сказала, будто их родители не любят Спенсер.
Спенсер посмотрела на фотографию и подумала о магических шоу, которые они выполняли с Мелиссой.
После того как их дружба раскололась, Спенсер думала, что если она пробормочет их магические слова, они вновь будут лучшими подругами.
Если б только это было так просто.
Когда она снова подняла глаза, выражение Мелиссы изменилось.
Она прищурила глаза и отвернулась.
- Сучка, - сказала она через плечо, когда шла по коридору.
Спенсер сжала руки в кулаки, вся ее злость вернулась обратно.
Понадобится намного больше, чем фокус, чтоб они поладили.
Потребуется чудо.
3.
ЛИЧНАЯ "АМЕРИКАНСКАЯ ГОТИКА" ЭМИЛИ
Во второй половине дня в воскресенье Эмили Филдс следовала за старой леди с ходунками по движущемуся тротуару в международном аэропорту Де-Мойна и тянула за собой потрепанную голубую спортивную сумку.
Она была наполнена всеми ее мирскими вещами - ее одеждой, обувью, двумя любимыми мягкими моржами, ее журналами, айподом и как можно аккуратнее упакованными записками от Элисон ДиЛаурентис, с которыми она не могла расстаться.
Когда самолет был над Чикаго, она осознала, что зыбыла нижнее белье.
С другой стороны, так и получается, когда собираешься так лихорадочно, как она этим утром.
Она спала всего три часа, пребывая в трансе от воспоминаний взлетевшего тела Ханны, когда тот внедорожник ударил ее.
Эмили прибыла к главному терминалу и нырнула в первый же туалет, который смогла найти, протиснувшись мимо очень широкой женщины в обтягивающих джинсах.
Она уставилась на свое осоловелое отражение в зеркале над раковиной.
Её родители действительно сделали это.
Они действительно отослали ее сюда, в Адамс, в Айову, жить с тетей Хелен и дядей Алленом.
Все потому, что Э разоблачила ее перед всей школой, и потому, что мама Эмили застала ее в объятиях Майи Сент Джермейн, девочки, которую она любила, на вечеринке Моны Вандерваал прошлой ночью.
Эмили знала расклад - она обещала пройти программу Три Шага, "исправляющую геев", и избавиться от своих чувств к Майе или прощай, Розвуд.
Но когда она обнаружила, что даже ее опекун в Трех Шагах, Бека, не может противится своим истинным побуждениям, ставки были сделаны.
Аэропорт Де-Мойна был маленьким, всего с парой ресторанов, книжным магазином и магазином, продававшим цветные сумки от Vera Bradley.
Когда Эмили достигла места выдачи багажа, она неуверенно оглянулась вокруг.
Все,что она помнила о дяде и тёте, это их супер-строгость.
Они избегали всего, что могло вызвать сексуальные импульсы - даже определенной еды.
Разглядывая толпу, Эмили полуожидала увидеть строгого фермера с вытянутым лицом и его простую, измученную жену с картины "Американская готика", стоящих у багажного карусельного конвейера.
- Эмили.
Она обернулась вокруг.
Хелен и Аллен Уивер опирались на автомат для парковки багажных тележек, держа руки на талиях.
Заправленная горчично-желтая тенниска Аллена заметно подчеркивала его массивное брюхо.
Короткие серые волосы Хелен выглядели покрытыми шеллаком.
Никто не улыбался.
- Ты проверила багаж? - угрюмо спросил Аллен.
- Мм, нет, - вежливо ответила Эмили, задаваясь вопросом, должна ли она перейти к объятьям.
Разве дяди и тети обычно не рады видеть своих племянниц? Аллен и Хелен выглядели просто раздосадованными.
- Ну, тогда поехали, - сказала Хелен.
- До Адамса около двух часов.
Их машина была старым универсалом с деревянными панелями.
Внутри пахло чем-то вроде освежителя с имитацией запаха сосны, запаха, который всегда заставлял Эмили думать о долгих поездках по стране в компании ее ворчливых бабушки и дедушки.
Аллен ехал как минимум на пятнадцать миль в час ниже установленного предела, даже хрупкая старая женщина обогнала их, косясь поверх руля.
Ни тетя, ни дядя не сказали ни слова на протяжении всей поездки - ни Эмили, ни друг другу.
Было так тихо, что Эмили могла слышать звук, с которым ее сердце разбилось на семь миллионов мелких кусочков.
- Айова так мила, - громко прокомментировала Эмили, указывая жестом на бесконечную землю, окружающую ее.
Она никогда не видела столь пустынных мест - не было даже остановок для отдыха.
Аллен издал тихое хрюканье.
Хелен еще плотнее сжала губы.
Если она сожмет губы еще плотнее, то поглотит их.
Сотовый Эмили, прохладный и гладкий, в кармане куртки ощущался последней связью с цивилизацией.
Она вытащила его и уставилась на экран.
Нет новых сообщений, даже от Майи.
Она отправила Арии сообщение перед тем, как улететь, спрашивая о состоянии Ханны, но Ария не ответила.
Самое последнее сообщение в ее папке было тем, что Э прислала прошлой ночью - "Она слишком много знала".
Действительно ли Э сбила Ханну? И что насчет вещей, которые Ария рассказала ей до инцидента с Арией - могла Спенсер быть убийцей Эли? На глаза Эмили навернулись слезы.
Это определённо было неудачное время быть так далеко от Розвуда.
Внезапно Аллен резко свернул с дороги на ухабистую грязную тропу.
Автомобиль вилял по неровной поверхности, пересекая ряд решеток над ямами у огороженных пастбищ и минуя несколько выглядящих шаткими домов.
На протяжении всего пути подбегали и отставали собаки, злобно облаивая машину.
Наконец, они дотянули до еще одной грунтовой дороги и подъехали к воротам.
Хелен вышла и отворила их, а Аллен въехал на машине внутрь.
Впереди неясно вырисовывался двухэтажный, покрытый белой плиткой дом.
Он был строгим и скромным, напоминающим что-то вроде домов амишей в Ланкастере, в Пенсильвании, где Эмили и ее родители обычно останавливались, чтобы купить настоящий пирог из софоры.
- Вот мы и здесь, - ласково сказала Хелен.
- Красиво, - сказала Эмили, пытаясь звучать жизнерадостно, пока вылезала из машины.
Как и другие дома, которые они проехали, собственность Уиверов была окружена сетчатым ограждением, и повсюду были собаки, куры, утки и козы.
Один храбрый козел, прикованный к ограде длинной цепью, понесся прямо на Эмили.
Он боднул ее своими грязными рогами, и она закричала.
Пока козел вразвалочку удалялся, Хелен серьезно на нее посмотрела.
- Не кричи так.
Куры этого не любят.
Превосходно.
У кур преимущество перед Эмили.
Она указала на козла.
- Почему он вот так прикован?
- Она, - поправила ее Хелен.
- Она была плохой девочкой, вот почему.
Эмили нервно закусила губу, в то время как Хелен провела ее на кухню, выглядящую так, словно ее не меняли с пятидесятых.