Затем Дриззт увидел бегущего шадовара, совсем недалеко, продирающегося через деревья и спотыкающегося на каждом шагу.
Шадовар двигался прямо, затем наклонился вперед на бегу, но было поздно.
Далия упала на него.
Дриззт стряхнул с себя оцепенение наблюдателя, быстро огляделся, чтобы убедиться, что четверо шадоваров в лагере были мертвы, и побежал прочь, призывая Далию пощадить того, у кого они смогут добыть информацию.
Он перестал кричать, когда подошел к месту происшествия и увидел склонившуюся Далию, её цепы бешено работали. К тому моменту, когда он встал рядом с ней, ему пришлось отвести взгляд. Она раздробила голову врага, превратив её в месиво из крови.
-Далия, - сказал он громко, но не резко.
Цепы гудели в воздухе, вращаясь и ударяя вниз, измельчая кости.
-Далия! - крикнул он.
Она не слышала его. Дриззт смотрел на происходящее, выискивая способ возможность подойти к ней, не попав под удар, и достаточно быстро, чтобы не дать ей возможность обратить против него своё ударное оружие. Эльфийка, казалось, была за пределами разумного в тот момент, ее лицо было маской гнева, и более того - она хрипела и рычала при каждом жестоком ударе. Дриззт искренне верил, что она может наброситься на него.
Убрав лезвия в ножны, он примерялся к её движениям, распознавал ее ритм. Вниз пошла её левая рука, в другую сторону от него, и вверх пошла её правая.
Дриззт нырнул вдоль её спины, скользя правой рукой под поднятую руку Далии, и зажал руку за её шеей. Так как он находился за её спиной, ведомая в сторону, она инстинктивно попыталась дать ему пощёчину свободной левой, и это дало Дриззту шанс петлёй просунуть левую руку под ее левый локоть.
Он сделал захват, одну её руку высоко вверх, другую оттянул назад, как куриное крыло, и пока она продолжала шататься под весом его нападения, для дроу было достаточно лёгкой задачей проскользнуть левой ногой к ноге Далии и поставить подножку. Смягчив падение, насколько это было возможно, он удерживал её своим весом, потому что эльфийка извивалась и кричала в знак протеста.
-Далия, - продолжал он твердить на ее настойчивое: «Отпусти меня!»
-Он мертв, - заверил её Дриззт. - Они все мертвы.
-Я хочу убить его ещё больше!
Дриззт моргнул в шоке и усилил хватку, полностью лишив женщину возможности двигаться. Он приблизил свои губы к ее уху и прошептал: «Далия».
-Отпусти меня!
-Они мертвы. Ты убила их. Далия!
Он продолжал шептать, и, наконец, спустя много времени, Далия расслабилась в его руках.
Дриззт ослабил захват, сантиметр за сантиметром, затем соскользнул с нее и вскочил на ноги, протянув ей руку на предложение помощи.
Лёжа на животе, Далия подняла на него глаза, но отказалась от руки. Она откатилась в сторону, извернулась, и встала на ноги. Потом гордо прошагала мимо Дриззта, туда, откуда они пришли. Немного помедлив, она плюнула на месиво крови, которое когда-то было головой шадовара.
Дриззт снова вздрогнул, и, ошеломленный, уставился на неё.
Такими были демоны Далии.
Но как, и почему, и к чему это могло привести, он понятия не имел.
-Чем меньше ты говоришь, тем дольше я смогу терпеть тебя, - сказал Баррабус Серый своему спутнику по охоте.
Уродливый колдун ответил кривой снисходительной улыбкой. Выражением, которое все больше и больше становилось типичным для молодого тифлинга, и которое очень раздражало Баррабуса.
Убийца никогда не любил магов - священников или волшебников. Он их не понимал, и тем более не любил сражаться с ними. Ему приходилось участвовать в сотнях поединков против воинов, и, как правило, убийца выходил без единой царапины. Но каждая его стычка с волшебником неизменно заканчивалась ранами. Даже самые тщедушные маги обладали хитрыми двеомерами, способными проникнуть через его защиту и причинить вред.
К тому же Баррабус никогда не встречал волшебника, который не страдал бы высокомерием, так же, как не встречал священника, который не стремился бы оправдать самые отвратительные свои поступки, прячась за спиной своего бога.
Серый не питал симпатий ни к тем, ни к другим.
Но всё же он был здесь, в лесу Невервинтер, рядом с этим Эффроном - существом, чьи странные глаза и мертвая рука, болтавшаяся за спиной и раскачивающаяся, словно лишенный костей хвост, подтверждали все безрассудство смешения разных рас. В довесок к его физическому уродству Эффрон был тифлингом, а Баррабус давно пришел к выводу, что он скорее совокупится с орком, чем с кем-либо из дьявольских отродий. Юнец олицетворял собой всё, что так ненавидел Баррабус. И это лишний раз напомнило Серому о том, что он более не властен над своей судьбой, и этот ужасный меч, который он носил десятилетиями, наивно полагая, что управляет им, будет пытать его до скончания веков.