– Мам, сегодня обойдемся без хлеба. Дай я пройду. Девушке плохо.
Екатерина Федоровна продолжала стоять в центре коридора, загораживая узкий проход. Она перевела взгляд на девушку, словно только что ее заметила. Брови поползли навстречу друг другу, морщины на лбу стали глубже.
– Кто такая? Ты о ней ничего не говорил.
– Мам, я потом объясню. Ей надо помочь.
– Раньше я ее не видела. Как зовут?
Андрей растерянно посмотрел на девушку, он до сих пор не удосужился поинтересоваться ее именем. Девушка подняла глаза и прошептала:
– Айза.
– Дал бог имечко. Ты не русская?
Андрей рукой отстранил Екатерину Федоровну:
– Мама, все вопросы потом. Дай нам пройти.
– И откуда к нам такое счастье?
– Мама, потом! – твердо заявил Андрей.
Он провел Айзу в небольшую комнату, усадил на диванчик и прикрыл дверь перед любопытным взором матери.
– Посиди. Сейчас я что-нибудь придумаю. Меня, кстати, Андреем зовут.
– Мне плохо, – прикрыв глаза, пролепетала девушка, – очень плохо.
– Что с тобой? Может, лекарство какое-нибудь?
– Таблетку.
– Какую?
– Дай таблетку, – шептала девушка.
Из коридора доносилось нарочито громкое ворчанье Екатерины Федоровны:
– Совсем мать забыл! Только о себе и думает. А водит не пойми кого, прости господи. И где только такую шваль подобрал? На базаре?
Андрей сделал успокаивающий жест Айзе:
– Ты не обращай внимания. Это она так… Сейчас принесу воды и лекарство поищу. – Он вышел из комнаты и встал перед матерью, оттесняя ее на кухню. – Где у нас таблетки?
Екатерина Федоровна отступала, но продолжала ворчать:
– Хлеба от родного сына не дождешься.
– Да принесу я тебе хлеб! Принесу! – не выдержал Андрей. – У соседа возьму! Только замолчи.
– И за что мне такое наказание? У других дети как дети, а у меня… И орет еще. На мать орет!
Андрей решил промолчать. Словесную перепалку у нее выиграть невозможно. Он нашел лекарство и вернулся в комнату со стаканом воды. Девушка дрожала, свернувшись в кресле.
– Держи. Я аспирин и димедрол нашел. У тебя это, скорее всего, от нервов. Стресс. Пара таблеток должна помочь. Выпей.
Девушка покорно взяла таблетки.
– Сама справишься? Вот вода. А я сейчас приду.
Андрей вышел на лестничную клетку, позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл полненький взъерошенный парень в линялой футболке и мятых спортивных штанах.
– О, Андрюха! – гаркнул он, выдохнув тяжелую смесь водочных паров в лицо соседу.
– Привет, Витек, – поморщился Власов, слегка отстраняясь. – Одолжи черного хлеба.
– Андрюха! Слышал, какая хрень творится? – Виктор Червяков махнул рукой поверх плеча. Из глубин квартиры раздавались звуки громко работающего телевизора. – Чечены опять бомбу рванули. Около «Рижской». Кучу народа завалили. Я б их, гадов…
– Почему ты думаешь, что чеченцы?
– А кто же еще?
– Может, это бандитские разборки?
– У метро бомбы взрывать? Не-е, Андрюха, отморозков не осталось. По телеку говорят, что смертница.
– Может, и так. Хлеб дай.
– Хорошо, что я на метро не езжу. «Газель» для меня, как второй дом.
– У тебя хлеб есть?
– Заходи, Андрюха. Водочки дерябнем. Водка – это жидкий хлеб!
– Сейчас не могу. Одолжи хлеба немного, а то мать достала бесконечным нытьем.
– Да мы не долго. Покалякаем малость, телек посмотрим.
– Не могу. Я не один.
– Во дела! А с кем?
– Ты хлеб дашь?
– Сейчас, Андрюха, сейчас.
Виктор исчез в темном коридоре. Вскоре он появился. Одна рука сжимала четвертинку хлеба, другая – бутылку водки.
– Спасибо.
Андрей перехватил хлеб, но сосед увязался вслед за ним.
– Шахидка чертова около метро бабахнула, – бубнил он сзади. – По телеку подтвердили. Жертв, говорят, много. Она хотела в вагоне грохнуть, но… – он осекся, увидев через приоткрытую дверь Айзу, сжавшуюся в кресле. – А это кто у тебя?
Андрей прошел на кухню.
– Мам, я хлеб принес!
Скрипнула дверь. Екатерина Федоровна высунулась из своей комнаты, глаза недовольно зыркнули на Виктора и Андрея.
– Не надо мне ничего! – громко выкрикнула она и хлопнула дверью.
– Здрасте, – одновременно со звучным ударом о косяк успел произнести сосед. – И до свиданья. Чего это она?
– А-а, – Власов махнул рукой. – Не обращай внимания.
Из-за стены послышалось раздраженное бурчание. Некоторое напряжение на лице соседа исчезло, ему явно понравилось, что мать Андрея заперлась в комнате.
Он с любопытством взглянул на девушку, быстро определил ее горское происхождение, нахмурился. Кулак, сжимавший бутылку водки, толкнул плохо приоткрытую дверь в комнату.