Выбрать главу

Она начинала дрожать, волны озноба пробегали по ее телу, заставляя еще теснее прижиматься к Джереду. Она положила голову на его плечо.

— Я много часов проводила у вашего портрета. Я рассказывала ему такие вещи, которых никогда не поведала бы никому. Что мои волосы такие непослушные. А грудь растет и становится слишком большой, и, конечно же, мужчины никогда не обратят на меня внимания. Как я хотела выйти замуж! Мечтала, чтобы мой муж любил меня так же сильно, как отец любил мою мать. Вы были единственным, кто знал, что временами я сожалею, что у меня шесть братьев, которые только и делают, что насмехаются надо мной. Я хотела знать, что заставляет смеяться вас. Забавляют ли вас выходки акробатов и клоунов? Каких авторов вы читаете, каких философов изучаете? Миллион вопросов, Джеред. И только ваш портрет знал, как я хотела, чтобы вы полюбили меня.

Она крепче прижалась к нему.

— Вы думаете, желания сбываются? — Она улыбнулась. — Еще один вопрос. Понимаете, я ничего не могу с этим поделать. Меня учили задавать вопросы, Джеред. Читать, размышлять и понимать мир, в котором я живу, а вовсе не переделывать его по своему образу и подобию. От меня ждали, что я буду доброй к слугам и буду заботиться о моем спутнике жизни. Хотя никто не надеялся, что я как-то прославлю мою семью, подразумевалось, что я по крайней мере не опозорю ее.

Она помассировала рукой его грудь, натянула одеяло повыше, создавая вокруг него теплый кокон. Сама она теперь уже ощущала, что наконец-то начинает согреваться. Если ей станет лучше, то, возможно, и Джереду тоже. А пока надо растирать его тело рукой, массировать, отдавать собственное тепло.

— Я очень сильно разозлюсь, если вы умрете сейчас, особенно потому, что мы так много пережили вместе. Хотя много раз я боролась с тем фактом, что даже если я и люблю вас, то вы не очень-то приятный человек. Но ведь сердцу не прикажешь.

Она вздохнула, помассировала его грудь чуть сильнее, захватывая плечи, спускаясь вниз к животу. Его тело должно бы расслабиться под ее рукой, но оставалось твердым. При всем своем высоком положении, Джеред не был неженкой. Он умел, если надо, заняться простой работой, да и управляться с лошадьми было нелегким делом, по крайней мере так говорил ей один из братьев.

— Вы герой, вы знаете это? — сказала она, продолжая гладить его. — Если бы вы не отрубили мачту, вполне возможно, что мы бы все погибли. Капитан Уильямс о вас очень высокого мнения, он говорит, что счастлив служить такому человеку, как вы. Только не задавайтесь, хорошо? Джеред, я говорю сейчас то, что должна говорить верная и преданная жена, но иногда вы становитесь просто невыносимым.

Он не двигался. Казалось, что он стал немного «оттаивать», но недостаточно, чтобы она успокоилась. Может ли человек умереть от переохлаждения? Как там назвал это какой-то матрос? Ледяная болезнь. «Я слышал, это не самая плохая смерть». Она натянула одеяло повыше, подоткнула его вокруг шеи.

— Знаете, вы были правы. У меня было много времени, чтобы подумать об этом. Я пыталась изменить вас. Я вообразила себе вас до того, как узнала. Но человек не должен пытаться сломать другого. Теперь я это знаю, и на самом деле я бы не хотела, чтобы вы были другим. — Она прижалась к нему лбом. — Конечно, если не считать того, что я хочу, чтобы вы согрелись, улыбнулись мне. Пожалуйста, Джеред.

Он может умереть, несмотря на все ее усилия, несмотря на то что она трещала как сорока, несмотря на тепло ее тела, которым она щедро делилась с ним.

— Пожалуйста, Джеред, — снова попросила она. Еще одна молитва.

— Что случилось с ее голосом?

Он лежал с закрытыми глазами. Тесса ушла. Джеред слышал, как она тихонько закрыла за собой дверь. Почему, черт возьми, он так остро чувствует ее отсутствие? Капающая вода, стук кувшина, поставленного на комод, отвлекли его от этих неприятных мыслей. Чалмерс, конечно, это он.

Запах мыла, одеколона. Ну конечно, его же надо побрить. Прежде всего джентльмен не может выглядеть неопрятным. Это неприемлемо.

— Я полагаю, вы спаслись только из-за ее криков, сэр.

Его глаза распахнулись.

— Криков?

Чалмерс убрал от лица бритву, возможно, слишком резко.

— Да, ваша светлость. Она не позволяла матросам бросить вас. Угрожала застрелить, если они не вытащат вас в безопасное место.

Он снова закрыл глаза. Что-то сжалось в его груди. «Вот это да! Признай, Киттридж, ты не столько герой, сколько жалкий неудачник. Твоя жена должна спасать тебя от тебя самого. Пороком наслаждаться гораздо легче».

— Где мы, черт возьми?

— Город называется Мидлстон, по-моему, он находится на побережье.