Ее колено было поднято; он нежно положил на него ладонь, потом проскользил пальцами вниз — к бедрам, к талии. Она затрепетала, по коже побежали мурашки. И снова нежное изысканное путешествие, когда он изучал ее, маленькие открытия, познание ее тела. Ее щиколотки были так же сладостно восприимчивы к его ласкам, как и ее прекрасные груди, прикосновение к подколенной ямке заставило ее вздрогнуть; это было исследование, которое нужно продолжить позже. Внутренние стороны ее бедер были бесконечно притягательны; здесь ее плоть, казалось, становилась еще горячее, как будто ведя к входу, скрытому под нежными, похожими на лепестки складками. Когда он коснулся ее там, она чуть было не вскочила с постели — так была потрясена.
Принуждение... нет, желание взять ее было таким всепоглощающим, что почти победило его в это мгновение.
Невинная!
Он лег на кровать, закрыв рукой глаза. Легкое движение сбоку, и вдруг прохладная рука легла на его грудь, несогласная лежать там спокойно. Пальцы скользили и запутывались в волосах, растущих там. Это было все равно что подкинуть дров в печь. За исключением того, разумеется, что его физический ответ совсем не собирался догорать.
— Почему вы остановились? — Она поднялась на локте и смотрела на него.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза были все такие же огромные, но темнее, чем раньше, как будто зрачки расширились настолько, что поглотили всю коричневую радужку. В них были искорки золота. Губы как будто стали полнее. Ее волосы лежали в буйном беспорядке.
— Потому что вы не готовы.
— О-о!
— Вы не понимаете, да? — Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Сейчас она выглядела слишком уж соблазнительно. — Если я возьму вас прямо сейчас, это будет для вас болезненно. А я не уверен, что смогу прикасаться к вам, не делая этого.
— Мне жаль. — В ее словах звучало раскаяние, последняя из эмоций, которую он хотел бы видеть в своей брачной постели.
— Вас нельзя винить, — сказал он, — во всяком случае, не больше, чем меня. Это всего лишь дело мужчины и женщины. Мне просто нужно ненадолго остановиться.
— Это будет часто случаться?
Черт возьми, в ее голосе звучало любопытство. Как будто это какой-то наглядный урок, она — ученица, а он — профессор, терпеливо разъясняющий материал. Все-таки с девственницами слишком много проблем. Даже с этой.
— Надеюсь, только в эту ночь.
— О! — Сейчас в ее голосе прозвучало разочарование.
Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Если только у вас нет склонности заново выращивать вашу девственность, мадам. Девственницы — деликатные создания. Как я понимаю, в первый раз вас легко поранить.
— Так вот почему?
Черт, она выглядела слишком уж довольной. Афродита во время обучения. Нет, этой не нужно было никакого обучения. Факт, который должен был бы порадовать его, но почему-то странным образом раздражал. Почему — он понятия не имел.
— Я не против, если будет больно. Правда! Если только это произойдет всего один раз.
— Ну а я против. Я совсем не хочу, чтобы женщина подо мной корчилась от боли.
— В ваших устах это звучит ужасающе.
Он нахмурился и посмотрел на нее.
— Не говорите глупостей.
— Ну, это же вы отказываетесь продолжать. — Она легла на спину рядом с ним.
Несколько секунд спустя он перекатился и накрыл ее.
— Это на самом деле нелепая ситуация, — сказал он.
— Вы улыбаетесь. Я должна понимать это как знак, что вы достаточно отдохнули?
— Вам нужно научиться кое-каким манерам, — ответил он, удивляя самого себя тем, что поддразнивает ее. — Вы что, не знаете, что я герцог?
— Я в должном благоговении. — Ее ладонь легла на его щеку, глаза сверкали слишком уж ярко. Целовать ее было как проваливаться в пустоту, в ночь, усыпанную звездами. Его возбуждение, которое за время передышки не уменьшилось ни на йоту, стало еще больше.
— Боюсь, в этом нет никакой пользы, — сказал он, выныривая из их поцелуя, как пловец, только что выброшенный волной на берег. — Мне жаль, если я сделаю вам больно. Это нехорошо.
Ее глаза как будто поглощали его.
— Я не боюсь, честно.
— Перестаньте говорить такие вещи.
— Нет смысла так хмуриться на меня. Я ничего не могу поделать с тем, что никогда раньше не занималась такими вещами.
— Черт побери, некоторые люди называют это «заниматься любовью».