Руслан подождал немного, начал примериваться для следующего удара, услышал сдавленный крик Коротыша:
– Щит!
Он едва успел повернуться к голове левым боком и упереть щит о плечо. В следующее мгновение голова открыла глаза, пару секунд невидяще смотрела в пространство. А потом задорно чихнула.
Руслана сдвинуло метра на два назад, и пришлось возвращаться обратно. Та стойка, в которой он принял первый удар, оказалась не слишком удобной – край щита врезался в бедро, и оно теперь слегка побаливало. Он чуть сменил положение – теперь низ щита упирался в колено, а верх – лежал на плече. В этом положении Руслан надеялся пережить и второй чих головы.
Но никакого чиха не последовало. Голова открыла рот и начала активно набирать воздух – Руслан так и не понял, куда, поскольку никаких легких у неё не просматривалось. Впрочем, он был занят – вместе с воздухом и его тащило вперед, так что ему пришлось переступать, чтобы упереться в землю. У него получилось – и он замер в метре от губ этого создания. Потом наступило затишье – но было видно, что ненадолго. Щеки головы надулись, глаза чуть вылезли из орбит, а кожа пошла красными пятнами.
Руслан вернулся к прежней позе – и даже успел каблуком разбить дёрн, чтобы получить дополнительную опору для ноги.
А в следующее мгновение он понял, что «дунуть» и «чихнуть» – это очень и очень разные вещи.
Больше всего это было похоже... на тот опыт, который Руслан приобрел, проходя армейскую службу.
***
В армии используется множество всяких летающих штуковин – в том числе и те, полет которых обеспечивается винтом, который крутится с безумной скоростью. Руслану как-то довелось оказаться в команде, которая по приказу грузилась в работающий на холостых МИ-26 – и редкий солдат успевал вовремя придержать рукой кепку, которую потом приходилось ловить в паре десятков метров, где воздух немного успокаивался. Потом их группу сбрасывали с четырех тысяч километров – и это был истинный восторг, во время которого в лицо бил дикий свирепый ветер, выбивающий слезы.
Вот и сейчас – Руслан словно вывалился из люка «двадцать шестого» или «семьдесят шестого» и оказался во власти набегающего потока, на котором так удобно лежать, раскинув руки и ноги. Только этот поток норовил оттеснить, отбросить Руслана назад, поднять его и унести прочь. Но навыки, хоть они и были получены несколько лет назад, как оказалось, не забылись – и он чуть довернул щит, чтобы поток воздуха срывался и уходил вбок, а сам снова переступил ногами, чтобы самому не улететь в сторону. Так стоять было намного легче. А после того, как Руслан пригнулся, чтобы глаза тоже оказались за щитом – так и вообще.
– Щит прямо! – донесся до него голос Коротыша.
– Почему? – крикнул он в ответ.
– Надо!
Надо так надо – Руслан послушно вернул щит в прежнее положение, переступил ногами, чтобы привыкнуть к напору воздуха. Его начало сносить назад, прямо с землей и травой, пришлось делать что-то вроде рывка вперед, во время которого он очень боялся, что его снесет...
– О, пошла, пошла, родимая! – это снова Коротыш.
Руслан не понял, про что он, но подумал, что он всё делает правильно – и снова сделал короткий шажок вперед. И ещё один.
– Да, да! Дави её, гадину, сильнее дави!
Боги знают, что имел в виду этот мелкий ублюдок, но Руслан послушался – и давил, проталкивая щит на сантиметр-два, выигрывая миллиметры и тут же их проигрывая. Но он всё же продвигался вперед – изрытая каблуками земля осталась чуть позади, ему приходилось снова и снова разбивать дёрн, чтобы закрепить свой невеликий успех.
В какой-то момент Руслан понял, что это занятие было похоже не на прыжок с парашютом, а, скорее, на силовое соревнование, в котором соперником выступал гусеничный трактор. И чем дольше продолжалось это противоборство, тем меньше шансов на победу было у представителя хомо сапиенс. Сил ему придавало только понимание того, что у головы не может быть бесконечный запас воздуха, что когда-нибудь этот воздух закончится – и главное дожить до этого момента. Вернее, даже не дожить, а просто достоять.
– Есть! Есть!