— По-вашему, я похож на идиота? Почему вы считаете, что я способен поставить на карту последние деньги в тщетной надежде выиграть на скачках? Ведь выигрыш на ипподроме — дело случая. Скакуна могут опоить, повредить ему ногу, жокей может напиться, или владелец лошади получит взятку и прикажет жокею попридержать ее на финише! Я играю на деньги только тогда, когда могу полностью контролировать ситуацию.
Положив голову на плечо мужа, Абигайль взглянула на свою покровительницу.
— Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали, леди Белден, — произнесла она. — Знаю, что вы желаете мне только добра и защищаете мои интересы, но поймите, я уже взрослая! И мне не нравится, что вы относитесь ко мне как к глупышке! Я никогда не брошу своего мужа; впрочем, как и детей. Я готова помогать Фицу во всех его начинаниях!
Леди Изабелла, поморщившись, кивнула.
— Я вижу, что опять не права. Я часто ошибаюсь в людях, — признала она. — Если вы готовы возрождать этот полуразрушенный дом из руин, то, что же, в добрый путь! Я поговорю с поверенными, и они передадут в ваше распоряжение всю сумму наследства. Вы вольны поступать с ней по своему усмотрению. Прошу прощения за то, что сомневалась в вас обоих.
— Ваши извинения приняты, — улыбнулась Абигайль.
К удивлению Фица, она вдруг высвободилась из его объятий и, с лукавым видом подхватив перепачканную в пыли и грязи Пенни на руки, посадила ее на лошадь, на колени леди Белден.
Маленькая неряха и маркиза настороженно уставились друг на друга.
Фиц обнял жену за плечи, и они, не говоря больше ни слова, направились к дому.
Пока его друзья и кузен отдыхали после бешеной скачки по близлежащим полям и перелескам, Фиц, удобно устроившись в кабинете, работал с документами. Рядом с ним находилась жена. Она записывала на отдельный листок цифры, которые он ей диктовал, просматривая счета, и попутно читала вслух Пенни надписи под картинками в детской книжке, обнаруженной слугами на чердаке.
Как и предполагал Фиц, старые бухгалтерские книги таили в себе немало секретов. Его отец никогда не заглядывал в них.
Близнецы в это время дня, как обычно, спали, но Пенни наотрез отказалась ложиться в кроватку. Дженнифер нашла котенка в кухне и теперь играла с ним, а Томми пошел прогуляться. Нянька наконец-то могла немного отдохнуть.
Фиц не хотел ни на минуту разлучаться с женой, поэтому не отпускал ее от себя ни на шаг, хотя это было невежливо по отношению к гостям: правила хорошего тона требовали, чтобы хозяйка дома развлекала их.
Впрочем, сестры Квентина быстро нашли себе занятие. Они обошли весь дом, все внимательно осмотрели и теперь давали советы экономке по ведению хозяйства в запущенной усадьбе. Абигайль надеялась, что они знают, как избавиться от мышей, и поделятся этим секретом с экономкой.
Квентин, леди Изабелла и Мик осматривали конюшни. Маркиза хорошо разбиралась в лошадях и могла дать Мику рекомендации по уходу за ними.
— Я люблю тебя, — в сотый раз произнес Фиц, глядя на жену, — и никогда не устану повторять это.
— А я никогда не устану слушать эти слова, — промолвила Абигайль. — Боюсь, что мы превратимся в сентиментальную парочку. Знаешь, порой мне бывает трудно совладать с тобой. Когда ты вот так нежно смотришь на меня и говоришь о любви, меня тянет подняться с тобой наверх, в спальню…
Фиц внимательно посмотрел на жену. Из мисс Огородницы она превратилась в леди Искушение. С каким наслаждением он подхватил бы ее сейчас на руки и унес наверх! Но у них оставалось слишком много срочных дел. Как оказалось, графский титул налагает множество обязанностей.
В холле громко хлопнула входная дверь. Должно быть, это вернулись лорд Квентин и маркиза. Фиц, оторвав взгляд от страницы бухгалтерской книги, взглянул на дочь. Свернувшись калачиком на кушетке, девочка мирно спала.
— Нашу егозу наконец-то сморил сон, — прошептала Абигайль, накрывая Пенни своей шалью. — Надо попросить всех быть потише.
Она быстро вышла из кабинета, и вскоре шум в холле и коридоре стих. Через минуту в кабинет вошли вернувшиеся в дом гости.
Леди Изабелла примостилась на стоявшее у камина кресло, а Квентин остановился посреди комнаты, нетерпеливо постукивая хлыстом по сапогу.
Монтегю уселся верхом на стул, приготовившись выслушать все, что скажет граф, — о семейных тайнах, загадочных врагах и секретах бухгалтерских книг. Монтегю не сомневался, что его друг успел уже все проанализировать и сделать выводы.
Атертон со скучающим видом остановился у двери, привалившись плечом к косяку, и сонным взглядом смотрел на окружающих. Но Фиц знал, что его вид обманчив. Приятель в этот момент внимательно изучал присутствующих.