Папа всегда говорил, что жалость унижает. Иногда лечит, но в очень малых дозах. Чем больше тебя жалеют, тем слабее ты становишься, а я и так… как ковыль на ветру – пригнулась к земле слишком плотно. Ещё немного – и зароюсь в почву, сгнию. А мне всё же хотелось выжить, несмотря ни на что.
– Тебе кажется, будь у тебя дерзость Даны или смелость Ники, всё было бы по-другому, – продолжал мучить меня Род, вытягивая на свет самые тайные мысли. – Но это не так. Была бы ещё какая-то Дана или Ника и не было бы Лейсан. Не сомневайся в себе, не кори. Будь собой. Раз ты существуешь, значит кому-то нужна твоя уникальность, непохожесть на других. Нужна твоя слабость, раз ты себя такой считаешь.
Как же легко поддаться этому мороку… Словам, что попадают в те самые ноты, что звучат во мне.
– Спасибо большое за поддержку, – бормочу я и делаю попытку уйти от надёжных рук, от слишком роскошного участия. Удаётся сделать это не сразу: Род не отпускает меня. У него чересчур крепкие руки.
Бороться с ним нет смысла – я в любом случае проиграю, но в какой-то миг он сам отпускает меня, и я словно теряю опору. Сразу становится пусто и одиноко, холодно и ненадёжно.
– Роберт со Стефаном приехали, – в голосе Родиона я слышу иронию. И кажется мне, что иронизирует он надо мной. Будто знает, какие демоны меня терзают.
Всё, что происходит потом, похоже на какой-то сюрр: большая комната, толстая свеча на столе. Мы вокруг стола и чёрная, как уголь, кошка на свободном стуле.
Первое, что приходит на ум: да они сатанисты, эти Инденберги. Второе – да она ведьма, их сестра Рая.
– Можно без меня? – жалко лепечу я, когда речь заходит о кладбище.
Даже если не разрешат, я всё равно не пойду. Разве что поволокут, как мешок картошки. Я вообще не понимаю, какие вопросы можно решать на кладбище. Все их аргументы кажутся мне бредом. Стефану, кстати, тоже. И то, что Ника наоборот, настроена идти туда и встретиться там с какой-то сумасшедшей тёткой, – выше моего понимания.
– Можно, – разрешает Рая, и я перевожу дух.
Поздним вечером, после ужина, я снова остаюсь на кухне одна. В этот раз не убирать за всеми – Рая всё сделала сама, а просто посидеть и поглазеть в окно. Оно выходит в сад, где цветут деревья. Май на улице.
В темноте яблони и груши кажутся живыми, тревожными, немного нервными: шумят, переговариваясь, перешёптываясь листвой. Воздух пахнет дождём и натянутыми до отказа струнами.
– Надо спать, Лейсан.
Я знаю, что это Родион. Всем остальным не до меня, хоть за ужином и Рэй мне улыбался, и Райан без конца шутил и ухаживал: следил, чтобы моя тарелка не пустовала.
Я бы солгала, если бы сказала, что никогда не испытывала внимания со стороны мужчин. Как ни крути, а жизнь моя вертелась как раз вокруг самцов. И на заправке я работала у дяди Гриши, и в забегаловке приходилось кого только ни обслуживать. Я уж молчу о злосчастных танцах.
Если посмотреть пристально, то я будто бы искала приключений на пятую точку, хоть всегда старалась держаться в стороне от всякого рода сомнительных приключений.
Но сидя за большим столом в окружении мальчиков Инденбергов, я чувствовала себя, будто стояла голой перед толпой. Какая-то странная смесь дикой стеснительности и одновременно – лести. Мне льстило их внимание. Меня будоражили их улыбки, разговоры, подмигивания.
Может, я испорченная? Если мне всё это нравится? И не зря попадаю в не очень красивые ситуации?
– Хватит смущать девчонку! – хлопнул по столу ладонью Роберт. Или Родион?..
Я так и не смогла понять, кто из них кто. Похоже, что Роберт – рядом с ним сидит Дана. Вот третьего близнеца, Райана, отличала. А этих двух – никак. Ни единой зацепки.
– Ну вот, уже и поговорить нельзя, – ворчал Рай и делал вид, что печалится. У него необычайно живое лицо. У Роба и Рода тоже выразительная мимика, но у «меньшего» (так они сами сказали, что Райан – меньший) – калейдоскоп.
Он не старался быть на них похожим, и этим располагал к себе. Может, потому что был понятнее и отличался, не вводил в смятение.
После этого общение сошло на «нет», и я наконец-то смогла спокойно поесть. А потом все разбрелись по большому дому Раисы, а мы остались хозяйкой вдвоём.