Род заводит меня в квартиру. Я плохо знаю город, но даже моих мизерных знаний хватает на то, чтобы понять: это не центр и не то место, где жизнь бурлит. Это какой-то спальный район, где, наверное, страшно ходить ночью по улицам.
Квартира небольшая, всего две комнаты. Почти без ремонта, но очень чистая. Мебель не новая, но в хорошем состоянии. Очень спартанское место. Сразу видно: здесь живёт мальчик, привыкший к минимализму.
Я почему-то сразу понимаю: он здесь живёт. Это не какое-то там жилище, не конспиративная квартира, чтобы пересидеть. Это место, принадлежащее ему, Родиону. Мужчине, добровольно ставшему двойником для брата-близнеца.
– Что тебя смущает, Лейсан? – спрашивает он, когда я замираю в нерешительности, разглядывая большую комнату.
– Мне тяжело, – признаюсь честно. – Я воспитана в строгости. И никогда не жила в одном помещении с чужим мужчиной.
Что-то меняется в его лице на доли секунды.
– Я понимаю. И принимаю тебя такой, какая ты есть, Лейсан. Я уважаю тебя за честность. А что касается чужого мужчины… Нет, я не чужой. Ты теперь моя невеста, Лейсан.
Родион без конца повторяет моё имя, и оно бьёт, как молот, в виски. Не знаю, почему это так на меня действует. Может, потому что полным именем меня зовут редко. Лейка – как Ника. Лея – как Рэй. Или Леся – как Роберт… А Лейсан называл папа, когда сердился и читал морали.
Может, поэтому я не сразу понимаю, что он сказал. А потом до меня доходит.
– Что значит «невеста»? – шепчу почти беспомощно и чувствую головокружение.
Род усаживает меня на диванчик. Смотрит пристально. Кажется, ещё немного – и он побежит за стаканом воды, чтобы плеснуть мне в лицо. В обморок я падать не собираюсь, но ему об этом неизвестно.
– Не думал, что тебя это так впечатлит.
Снова потаённая усмешка запуталась где-то в уголках его губ и под ширмой ресниц.
– Объяснись, – пытаюсь найти хоть какую-то точку опоры. – Это же несерьёзно? Не по-настоящему? Так называемые фиктивные отношения?
– Можешь думать, что хочешь, – в лице Рода ни один мускул не дрогнул. – Как тебе нравится.
Меня не устраивает такой ответ.
– Тогда зачем это громкое заявление? Кажется, в машине, мы говорили о другом. О дружбе. О взаимопонимании. Об умении ладить и разговаривать.
– Тебя это не устроило, ведь так? Иначе бы ты приняла мою руку и доверилась. Но тебе этого недостаточно. Ты заговорила о строгости. О морали. О том, что ты не такая и что тебе тяжело жить в доме с незнакомым мужчиной.
– Всё так, – я сбита с толку и не могу понять, куда он клонит. – Это и есть моя искренность. Я не виновата, что тебе не нравится моя честность и прямота.
– Мне всё нравится, Лейсан. Иначе бы я не стал с тобой возиться. Это не тяжёлая повинность с моей стороны. Это забота. Рука помощи. Прозвучит странно, но ты почти часть нашей семьи. А своих мы никогда не бросаем. У нас своеобразный клан, где свой устав и правила. И уж если мы что-то решаем сообща, значит будем идти до конца, невзирая ни на что. Я сказал и повторюсь: я принимаю тебя такой, какая ты есть. Уж если тебе сложно жить с чужим мужчиной, я готов стать своим. Если тебя угнетают правила морали и чужие мнения, на которые мне лично плевать, я готов стать чем-то большим, чем чужой мужчина.
Я провела пальцами по лбу. Почувствовала, как они дрожат. Слова, вроде бы понятные и складные, до меня не доходили. Не вписывались, не ложились, как надо.
– Хорошо. Тогда что это меняет в наших отношениях и в нашем… совместном проживании?
– Ровным счётом ничего. Кроме статуса. Ты моя невеста, Лейсан. Для семьи, для окружающих. Не надо бояться со мной жить. Я не кусаюсь, не бьюсь, не творю бесчинства. Не могу обещать абсолютного спокойствия, но со мной надёжно. Знаю: это пока только слова, не подтверждённые действиями. Но ты привыкнешь. Адаптируешься. У тебя будет много времени, чтобы привыкнуть и понять, кто я такой и что из себя представляю.
У меня всё равно осталось слишком много вопросов. Фиктивно это или нет? Он не ответил прямо. И я побоялась спрашивать об этом снова. Может, Род прав, и надо попробовать адаптироваться к новым условиям. А дальше будет видно.