Не ответила, скосила глаза в сторону окна, делая вид, что меня не волнует это — как он меня трогает, то, что он рядом.
И все таки не выдержала, дернулась, когда его ладонь легла на шею, пальцы сжались на тонкой коже и силой развернули меня к нему.
— У меня был жених, — заговорила торопливо, о том, чего даже подругам не рассказывала. А ему говорила, тогда еще, когда он ко мне домой заявился. И повторяю снова. Под его большим пальцем на шее тревожно забилась жилка. В темноте различила внимательные глаза и сама подалась навстречу, стараясь вложить в голос как можно больше злости. — Моему жениху лишь деньги отца были нужны, не я. Расчет это называется, да? И ты тоже расчетливый. Чем ты отличаешься от того парня?
— Тем, что мне твой отец неинтересен? — он усмехнулся, и в сгустившемся между нами напряжении я почти различила искры, они заплясали перед глазами красными точками. — Я прекрасно помню, Эмма. Что для тебя это стало потрясением.
— Я про суть человека говорю, не про его положение, — продолжила упрямо, и меня затопило желанием, чтобы хоть кто-то понял, — про гниль я говорю, а не про твой статус. Все мужчины одинаковые козлы.
— И твой отец.
Вцепилась пальцами в его руку в попытке сбросить ее со своей шеи. И задохнулась, когда он коротким, рубящим движением опрокинул меня в подушки.
Навалился сверху всем телом.
И с жаром впился в мои губы.
Глава 37
Никто не должен целоваться так — с жадностью и даже агрессией, представить ни разу не могла, что можно чужой рот изнасиловать языком.
Он горячей змеей протолкнулся, столкнулся с моим, смял его, без борьбы даже, один коротенький раунд, одно поражение — мое.
Застонала и сама не поняла, от чего, его ладонь скользнула с шеи вниз, мизинец подцепил вырез футболки, мазнул по голой груди, и в голове все перемешалось, от одного этого касания, от поцелуя, что ураганом сносит мне крышу.
Коленом он втиснулся мне между ног, развел бедра. Своим телом вдавил меня в покрывало, я и не думала никогда, что постель может быть такой раскаленной, когда на ней крепко сплетены два тела.
Он вжался в меня. Двинул бедрами, еще и еще, нас разделяет лишь тонкая ткань — мои трусики, его брюки, а словно бы ничего.
Так это чувствительно. Такое это давление. Трение. Твердым членом по самой важной точке между моих ног.
Вцепилась пальцами в крепкие голые плечи, отталкивая его от себя.
И он отстранился. На секунду.
Для того, чтобы ударить в меня бедрами снова, и этот удар по всему телу эхом, отголосками разлетелся, все нервные окончания задевая, такого возгорания быть не может, так током не шибанет, даже если прижаться к оголенному проводу.
Меня трясет, и это ощущение незнакомое, чужое, сладкое до боли, до чудесного отвратительное.
Не знала, что голодаю так.
Снова застонала ему в рот. И опять оттолкнула, не сознавая, что делаю.
Давление на промежность исчезло на миг.
А потом он с размаху вжался членом.
Чему я подчиняюсь, когда отказывает мозг — это рефлекс, нестерпимое желание еще раз получить дозу чего-то убойно-приятного, это похоть, перед которой я сдалась.
Надавила на его плечи, отвергая. И с жадностью приняла, когда он вернулся, обвила руками горячую шею, в нетерпении впилась в мягкие губы, навстречу выгнулась в спине, хотя куда уже ближе, он трется об меня.
Еще, еще, еще немного, и звезды вспыхнут, все разом, так прекрасно это будет, я изнемогаю, жду.
Он оторвался от моих губ и резко отстранился.
— Все мужчины одинаковые козлы, Эмма? — выдохнул шумно, дыханием обжигая кожу.
О чем он спрашивает и почему сейчас, к нему потянулась, пытаясь поймать ускользающее уже удовольствие.
— Я с кем разговариваю, Эмма, — он отжался на руках.
И просто развернулся, просто встал с постели.
Ноги дрожат. Меня всю колотит. Ответить не могу, тупо пялюсь в темноту на него.
И когда он уже двинулся к двери — я окликнула.
— Ты куда?
— Время тебе даю подумать. Чем отличаюсь от твоего бывшего жениха. Только ли статусом.
Сказал он.
И вышел в коридор, оставив меня одну.
Глава 38
Макар
Из комнаты она решилась выйти уже когда я кофе наливал в чашку. Подкралась неслышно, и глаз на затылке у меня нет, но я чую ее.
По запаху.
А она учуяла кофе.
Стоит за спиной и разглядывает меня.
— Тебе сделать, Эмма? — спросил, не поворачиваясь.