— Джина… — король удостоверился в том, что это действительно я, и… крепко прижал меня к себе. — Как давно мы не виделись! Я… скучал…
Его уже забытый аромат заставил голову вскружиться, а совершенно неожиданные объятья вызвали сумасшедшую тахикардию…
Да, мы были очень близки в прошлом, фактически выросли вместе, хотя он и считал меня парнем. Леонард доверял мне свои мечты и называл другом. Я звала его исключительно по имени, могла отчитывать за невнимание к своему здоровью и не раз видела полуобнаженным…
Все эти вспоминания обрушились лавиной, пробуждая то, что уже казалось совершено умершим — мои чувства к нему…
И я испугалась.
Испугалась того, что вместе с ними ко мне вернется невыносимая и ужасная боль. Боль от невозможности получить взаимность, ведь король Леонард давно принадлежал другой и был очень счастлив в браке…
Я аккуратно отстранилась, невольно пряча взгляд, чтобы Леонард, не дай Бог, не распознал моих чувств.
— Что ты ищешь здесь, Джина? — спросил Леонард, продолжая поддерживать меня под локоть.
Я покосилась на библиотекаря, который стоял не просто бледный, а пепельно-серый, беспомощно хлопая глазами и откровенно трепеща перед королем.
Его шок позволил мне немного расслабиться, и я даже улыбнулась.
— Мне нужна информация о божествах… — ответила я, после чего Леонард потянул меня за собой.
— Пойдем, я у меня есть немало литературы об этом в личной библиотеке…
Я поспешно пошла за ним, чувствуя, как его пальцы буквально прожигают мне кожу даже через платье.
Наверное, я все-таки зря пришла сюда…
Глава 23. Слухи…
Джина
Лицо Леонарда и его доброжелательный взгляд все-таки вызвали во мне ностальгию, которой я так боялась. Сердце ёкало, когда он завел меня в свой кабинет, угостил сладостями и радушно предоставил любую информацию, какую только я захочу. Его расположение поражало, а я чувствовала, что все сильнее проваливаюсь в омут… сожаления.
О нет!
К счастью, он покинул меня уже через полчаса, предварительно расспросив о моей жизни и искренне пожелав мне всего наилучшего. Мне пришлось стряхнуть с себя ноющую сердечную боль, и я принялась листать нужные книги.
Вскоре я отвлеклась, увлекшись прочитанным.
Один древний фолиант довольно подробно описывал историю богов и богинь, и я с интересом прочитала уже знакомые имена: Деметра (богиня плодородия), Эйрена (богиня мира), Феб (бог искусств), Астрея (богиня справедливости). Но встретились и совершенно новые — Рикшан (бог войны), Вальда (богиня могущества, власти) и Шейл (повелитель духов).
Но меня, конечно же, в первую очередь интересовала Эйрена.
Богиня мира считалась одной и самых мягкосердечных и любвеобильных богинь. Она отважно сражалась за возможность сохранить людей от войн и кровопролития, поэтому открыто враждовала с таким могущественным богом, как Рикшан — бог войны. Они постоянно соперничали за возможность влияния на людей, поэтому был период в истории, когда половина Золотого Континента была застроена храмами Эйрены, а другая — жертвенниками кровавого Рикшана. Но потом почитание богов пошло на спад, по крайней мере, в Элевейзе и в близлежащих королевствах. С чем это было связано, оставалось загадкой, но факт оставался фактом: на сегодняшний момент многие в Элевейзе даже не верили в существование богов. Впрочем, здесь забылись не то, что божества. Даже вампиры и эльфы давно стали лишь мифом, хотя они на самом деле были здесь на каждом шагу!
Это было странное явление. Эйрену просто забыли, и только такой тайный орден, как тот, которым я сейчас руководила, помнил о существовании миролюбивой небожительницы. А вот влияние Рикшана, судя по написанному, успешно переместилось в более северные королевства (такие, как Ашерван, Рин и Пашшор).
Оторвавшись от чтения, я крепко задумалась. Все было логично и понятно, только… причем тут я? Каким боком я все-таки Эйрена или ее воплощение? Почему я этого совершенно не чувствую???
Далее шли заметки о различных периодах почитания богини, и я так зачиталась, что глаза начали слипаться от усталости.
Полусонная, я машинально поднялась на ноги и поплелась сторону ширмы, где раньше всегда стояла незаметная кушетка. Помню, это я заставила Леонарда поставить ее здесь, чтобы он мог иногда прикорнуть, когда не хотел бросать свои дела.
Кушетка была на месте, и я улыбнулась ей, как старой знакомой, а потом растянулась на ней, вдыхая почти забытый запах мыла, пахнущего незабудками. Наверное, слуги часто натирают этот угол…