— Не волнуйтесь, мы отправим карету обратно, как только доберемся до Верга. Не хотелось бы стеснять вас сверх необходимого, лорд Моррет, — с легкой иронией успокоил его северянин. — Леди Лейлис желает взять с собой свиту?
— Свиту? — переспросил, растерявшись, Моррет. — Нет, только одну свою служанку.
— Хорошо.
— Вы считаете, нужно отправить охрану и сопровождение?
— Охрану? Зачем? Я сам могу позаботиться о безопасности своей невесты.
— Конечно, лорд Рейвин, — поспешил поддакнуть Хостбин, даже после заключения договоров опасавшийся лишний раз возражать гостю.
— Тогда распорядитесь подать карету и отнести золото, — велел Эстергар. — И позовите мою невесту, если она уже готова.
Лейлис разбудили очень рано, и теперь она, уже одетая в дорожное платье, сидела у окна и смотрела на двор, как северяне готовятся к отъезду, седлают лошадей, приторачивают седельные сумки и переговариваются на своем языке. Всего в свите лорда Рейвина было двенадцать человек, не считая Джоара Хэнреда, который уехал еще раньше, чтобы присоединиться к своему отряду и следовать в Верг по другой дороге. Лейлис предпочла бы, чтобы он остался в числе ее спутников, Джоар единственный из всех этих людей был ей уже знаком, хоть с ним она тоже не разговаривала лично.
На пороге ее комнаты появился лорд Моррет, и девушка вздрогнула от его резкого окрика:
— Спускайся поскорее, карету уже подали. Шилла, сбегай, позови кого-нибудь отнести сундук во двор, — распорядился дядя.
— Я не хочу ехать, — тихо произнесла Лейлис, опустив глаза.
— Что значит, не хочешь? — переспросил лорд Моррет, уставившись на племянницу почти с испугом. — Ты же дала согласие!
Никакого согласия Лейлис не давала, но дядя действительно был уверен, что ее вчерашнее нежелание спускаться к гостям было просто минутным капризом, и все недоразумения уже разрешились благополучно.
— Не вздумай сейчас все испортить, девчонка! Он уже подписал договор о помолвке, он простил нам часть долга! Если ты оскорбишь его отказом, боги знают, на что этот варвар и его люди способны!
— Я не хочу ехать… — глухо повторила Лейлис, — без молитвенных статуэток. Могу я взять их с собой?
Лейлис привыкла считать фигурки богов, установленные в маленькой молельне замка Хостбин, своими, потому что молиться к ним она приходила одна, и одна выполняла все ритуалы. Видя сомнение на лице дяди, она поспешно прибавила:
— Ведь вы и леди Отта не молитесь…
С минуту на лице дяди отражалась мучительная борьба жадности с остатками совести. Наконец он махнул рукой:
— Забирай, они твои. Да помогут тебе наши боги в северных землях.
Лейлис поспешила подняться в молельню. Эта небольшая комнатка с расписными стенами и вытянутыми ажурными окошечками, устроенная под самой крышей башни, была любимым местом Лейлис, где можно было найти уединение и настроиться на благочестивый лад, почитать сборник священных гимнов. Девушка вынула фигурки божеств из их ниш в каменном алтаре, бережно обернула их в темный бархат и сложила в футляр. Нефритовый Баэль со сверкающими глазами, обнаженная Ноэрата из дымчатого кварца и Аввирон, переливающийся всеми оттенками халцедона — три наиболее почитаемых в Долине божества; Лейлис не могла и помыслить отправиться в далекий путь без них. Но может быть, лорд Рейвин не захочет видеть изображения чужеземных богов в своем доме? Лейлис знала, что на Севере не поклоняются ни одному богу, кроме Неизвестного, у которого нет ни имени, ни лика. И как же славить такого бога и как общаться к нему за помощью?
«Нет, — думала она, прижимая футляр к груди. — Я буду молиться своим родным богам, даже если мой лорд-муж запретит мне это».
Лорд Моррет и его жена простились с ней около внутренних ворот замка. Шенни не было — наверное, леди Отта велела не будить его, чтобы любимое чадо не простудилось на утреннем промозглом воздухе. Зато попрощаться с Лейлис и пожелать удачи подошли несколько слуг, которые всегда относились к ней хорошо за скромность и добросердечность.
— Не желайте счастливой дороги, — велел Эстергар, оглянувшись на своих спутников, которые начали проявлять неодобрение, а Риенар коротко пояснил южанам:
— Плохая примета.
Лорд Моррет обнял Лейлис, а леди Отта махнула ей платочком, заодно сделав вид, что утирает слезы, будто расставание с племянницей мужа сильно ее печалит.
— Да сохранят милостивые боги дом сей в процветании, — произнесла девушка традиционную фразу. Было правильно расстаться по-доброму, как родственники, пускай от дяди ей пришлось натерпеться немало дурного.
Лейлис и Шилла устроились в карете, куда так же пристроили их вещи и оба сундучка с золотом, и небольшая процессия выехала из ворот замка Хостбинов. Лейлис смотрела из окна кареты на удаляющийся из виду дом, в котором прошла вся ее жизнь, и который вдруг перестал казаться таким уж большим и великолепным — не слишком красивое и совсем не укрепленное строение из красно-серого камня, с одной единственной башней и деревянной кровлей — таких, должно быть, сотни в Долине.
— Я буду скучать, — полушепотом произнесла Лейлис сама себе, но Шилла услышала.
— По кому скучать, госпожа? По вашей тетушке, или по братцу? — спросила она с явным пренебрежением в голосе. Слуги не любили ни леди Отту, ни Шенни, к лорду Моррету относились более спокойно — он хоть и был несдержан и часто кричал, не отличался такой мелочной злобливостью, как его жена и совершенно несносный сын.
— По этому дому, — отозвалась Лейлис.
Риенар Фэренгсен, ехавший сбоку от кареты, постучал по лакированной створке и, чуть наклонившись в седле, обратился к Шилле:
— Спроси, удобно ли твоей госпоже?
— Вполне удобно, — ответила Лейлис, когда служанка передала ей вопрос. — А почему сир Риенар не обратится ко мне лично?
— У нас не принято молодому человеку говорить с незамужней девушкой благородного происхождения, это могут счесть нарушением приличий, — пояснил северянин.
Лейлис сочла этот обычай странным, хоть и вполне объяснимым. Теперь придется считаться с северными традициями. Лорд Эстергар, по-видимому, соблюдает их неукоснительно и с большим тщанием.
— Шилла, спроси сира Риенара, сколько нам предстоит добираться до Верга.
— Не больше пяти дней, если твоей госпоже не будет слишком утомительно продолжать путь и ночью, меняя лошадей. Конечно, мы будем иногда останавливаться на постоялых дворах. Это так удобно — места для отдыха путников прямо у дороги! — почему-то с искренним восхищением в голосе отметил Риенар. — На Севере ничего подобного нет. Ты либо доезжаешь, куда направлялся, либо нет…
Лейлис не понравился его вдруг посерьезневший тон, но уточнять, что он имел в виду, она не стала. Фэренгсен продолжал, делая вид, что обращается к служанке:
— У вас в Долине прекрасные дороги. Можно путешествовать, ничего не опасаясь, кроме разве что кочек и весеннего размыва, но и эта беда в ваших краях уже миновала.
Лейлис через Шиллу спросила, не стоит ли опасаться разбойников.
— Так странно, что на южных трактах попадаются грабители и разбойники. На Севере все иначе — дорога объединяет людей, — отозвался Риенар. — Но передайте госпоже, что волноваться не о чем — никто не отважится напасть на нас, даже если бы мы везли с собой во стократ больше золота. Хотя, конечно, ни одно сокровище не сравнится с красотой невесты нашего лорда, — учтиво добавил он.
— Почему же разбойники не посмеют напасть?
— Если разбойники и не различат северных гербов, то точно уж увидят, что мы вооружены, и узнают вот это, — усмехнулся Риенар, небрежно проведя рукой по своим светлым, льняного цвета волосам, однозначно указывающим на его северное происхождение. — В самом деле, по дороге от Верга к замку лорда Хосбина, нам встретились лишь двое подозрительного вида людей, но и они тут же скрылись в лесных зарослях, едва мы подъехали ближе.