— Я несу за вас ответственность и должен знать, всё ли у вас хорошо. В силу моего постоянного отсутствия я многое пропускаю. И, хотя Рич уверяет меня, что у него всё под контролем, не могу перестать переживать, что вы можете что-то недоговаривать или умалчивать, чтобы не беспокоить меня.
Я готова была разреветься. Он просто заботится обо мне. Я понимала, что это его долг, но договорные браки обычно не приносят радости. И уж точно не наполнены поддержкой и заботой. Такого я не ожидала.
Где-то сбоку раздался смех нескольких людей, среди которых выделялись дядя Эдвин и Рич.
— Благодарю вас, лорд Лунгри, за проявленную заботу, но у нас действительно всё хорошо.
Он протянул руку и подтянул на плечи скатившуюся с них шаль.
— Я рад. И прошу: если потребуется что-нибудь… что угодно, известите меня или сообщите Ричу.
Да вот уж нет. Кого-кого, а эту сволочь я ни о чём просить не буду. Умирать буду, но не попрошу о помощи. Не готова до конца жизни выслушивать, как он спас мою семью. Но в ответ я сказала то, что и должна говорить покорная и воспитанная невеста:
— Обязательно.
— Пойдёмте в дом. Холодает. Знаете, Рич мне часто говорит о том, что в своих думах я могу забыть о простом человеческом участии.
— Такое бывает, когда на плечах забота о защите государства, — поддержала я его, за что получила благодарную улыбку.
Гости покинули нас спустя полчаса, как только тётушка Сара рассказала, как она будет ждать лорда Лунгри на охоте.
На следующее утро я встала ни свет ни заря, так как надо было идти на базар. Сегодня обещало быть много народу. После праздника все выйдут на улицу, пойдут по родственникам и друзьям. И, как полагается, необходимо купить подарки тем, кто идёт в гости. А тем, к кому идут, необходимо запастись продуктами. Я же просто не могла упустить такую возможность заработать денег. Тем более скоро мне потребуется одежда для верховой езды, которой у меня, естественно, нет.
Как и ожидалось, на улице было шумно, людно и весело. Такой суматохи я не видела уже давно. Все кричали, зазывая к себе посетителей. А ещё приехал кукольный театр, который расположился напротив меня, стоящей в самом углу у крепостной стены старого здания, являющегося тюрьмой.
Я продала почти всё. На небольшом столе осталось несколько корзин с яйцами, пара бочек молока и один серый кролик, которого я держала на руках и гладила. Этот малыш повредил лапку, и она неправильно срослась. Продолжать наблюдать за мучениями крольчонка, которого не жаловали сородичи, не было сил, но и убить я не смогла. По этой причине пришлось принять тяжёлое решение о его продаже.
— Мне показалось, что она от меня что-то скрывает. Скажи, у тебя точно всё под контролем?
Я чуть не уронила серебряник, который только что выручила за десяток яиц. Это был Арат. Я узнала бы этот нежный голос из тысячи. Правда, и второй, низкий и грубый, я бы тоже ни с кем не спутала.
— Арат, я же сказал, что всё решу.
Моё сердце ушло в пятки, вернулось и заглушило шум улиц своим стуком. Дыхание участилось, руки запотели, коленки задрожали. Они шли в мою сторону, а я желала провалиться под землю. Узнать меня в таком виде практически невозможно. Тщательная маскировка перед выходом из дома занимала не меньше часа. Для начала я собирала волосы и прятала их под большую деревенскую шапку. Вся одежда, полученная от Кэт, была местами ушита, местами в заплатках и вся в грязи. Лицо я натирала сажей. Ну а руки мои, огрубевшие от многих лет работы, давно перестали быть нежными ручками леди. Всё это я понимала головой, сердце же требовало бежать, но было поздно.
— Дайте нам молока, пожалуйста, — Арат рылся в карманах в поисках монеты, продолжая разговор с другом. — Я просто думаю, что она могла испугаться и не рассказать того, что её беспокоит.
Амелия продает кролика.
— Женщины часто врут, тебе ли не знать, — Рич почему-то был взбешён. Он достал монету и оплатил молоко вместо друга. — Почём кролик?
Я старалась не поднимать головы и изменить свой голос до неузнаваемости. Но у меня есть дар — следить исподтишка. Арат оглядывался по сторонам и о чём-то размышлял. Рич смотрел на меня со злостью и отвращением.
— Задаром отдам, лорд.