К чужой помощи Мира была непривычна. Власий названую внучку не баловал. Воду она таскала, огород полола, брёвна на дрова пилила, зимой снег со двора счищала, а минувшим летом с дедом вдвоём крышу перекрыли. И не смотри, что была Мирослава полной противоположностью статных крупных деревенских жительниц: росту среднего, но из-за худобы казалась и того меньше. Запястья — тонкие, ступни, ладошки — маленькие, кожа бледная, благо хоть под солнцем темнеет быстро да ровно. Волосы, в детстве совсем белобрысые, со временем приобрели серебристо-пепельный оттенок.
— Как знаешь. — Желтоглазый на удивление легко отступился.
Мира быстро наполнила второе ведро, подняла оба на коромысло и поспешила прочь, а настырный незнакомец следом увязался. Так и шли: она, то и дело настороженно оглядываясь, дракон — неспешным прогулочным шагом, любуясь окрестностями, будто им с Мирославой просто по пути, и он вот-вот свернёт или отстанет. Однако не сворачивал и не отставал.
У плетня поджидал дед Власий. Чужаку он не удивился, но и не обрадовался:
— Зачем пожаловал?
— А ты будто не ведаешь? — усмехнулся дракон, волосы которого снова приобрели истинный цвет, а зрачки вытянулись.
— Может и ведаю, — проворчал Власий и шикнул на Миру: — Иди в дом.
— Она знает? — кивнул на девушку желтоглазый.
— Нет.
Больше Мирослава ничего из разговора не услышала, принялась шуршать по хозяйству. Каким бы нежданным и незваным был гость, а приветить его надо: на стол накрыть, воды подать умыться. Мужчины не спешили заходить в дом. Так и стояли у плетня: дракон неподвижно, будто статуя, дед Власий — взволнованно переминаясь с ноги на ногу и взмахивая руками. Впервые Мирослава видела его таким взбудораженным, от чего сердце не на шутку растревожилось. Вот же хвостатый безобразник! Чего ему от дедушки надобно?
Наконец, сели за стол. Мира подавала да украдкой за гостем подглядывала.
Дракон снова принял вполне себе человеческий вид: рыжие волосы, круглые зрачки. И всё-таки в нём оставалась какая-то неправильность. Кожа для рыжего чересчур смуглая. Ни одной веснушки, родинки, прыщика, хоть какого-то изъяна. Глаза, как у эльфов, раскосые, но более узкие, вытянутые, с острыми, приподнятыми вверх внешними уголками. Радужка по размеру обычная, как у людей. У остроухих она почти затмевала белки, у орков была слишком маленькой, из-за чего степняков иногда называли белоглазыми, у троллей — чёрная, слитая со зрачком. Гномы больше всех других рас внешне походили на людей — маленьких, коренастых и бородатых. Драконы, оказывается, тоже могли ввести в заблуждение. Если хотели.
— Садись. Не мельтеши, — велел внучке Власий. — Послушай, что бает.
Мира на лавку скользнула, неприветливо исподлобья на гостя зыркнула.
— Моё имя — Роенгарр, — первым делом представился желтоглазый. — Можешь звать меня Роен. Я здесь, чтобы вернуть тебя в семью, Мирослава.
— В какую ещё семью? — нахмурилась пуще прежнего девушка. — Вот моя семья, — она указала пальчиком на деда Власа, — и другой мне не надо.
— Выслушай для начала, потом решать будешь, — досадливо поморщился дракон. Видать не привык, когда с ним подобным тоном разговаривают.
Повёл он свой рассказ издалека. Мира с интересом внимала. Пожалуй, хвостатые были самой скрытной и загадочной расой обитаемого мира. Даже об осторожных эльфах известно больше, да и встретить вживую остроухих гораздо легче — достаточно добраться до более-менее крупного торгового поселения или города. Неудивительно, что о чешуйчатых ходило столько противоречивых легенд и баек, впору запутаться, где правда, где вымысел. На гравюрах их изображали по-разному: то два крыла нарисуют, то четыре, количество лап тоже варьировалось от книги к книге. Неизменными оставались глаза с узкими вертикальными зрачками в обеих ипостасях, однако на деле и тут нестыковочка вышла.
Жили драконы на островах посреди Великого моря. Селились кланами. Правитель носил титул императора, передающийся по наследству. Совсем недавно его получил некий Вэлмарр. Перед официальной коронацией его попытались отравить. Случай беспрецедентный, поскольку известные яды на драконов не действуют. А неизвестные — очень даже.
Любопытно, после смерти император остался бы в человеческом обличье или бы в зверя превратился? И насколько большого?
— Ты меня слушаешь?
— А? — Мирослава вздрогнула и осознала, что отвлекалась от главной темы разговора. — Ну так что там с моей семьёй?
— До сих пор не поняла, кто ты такая? — усмехнулся Роенгарр.
— Кто? — Вид у девушки был нарочито легкомысленный, но в ярко-голубых глазах горел насторожённый интерес.