Я сделала шаг, приблизившись опасно близко, не отводя взгляда и подавив странное желание схватить мужчину за ворот рубашки и встряхнуть как следует: вряд ли мне бы это удалось — с его-то ростом и размерами.
— Тогда скажите мне вот что, герцог, — со всей серьезностью в голосе начала я. — Ваш племянник прав в этой своей безумной ревности? Вы действительно надеетесь на какую-то взаимность с моей стороны, желаете моего расположения, вам мало того, что вы уже от меня получили? Скажите мне это на чистоту — я не хочу играть с вами в кошки-мышки! Я хочу здесь и сейчас расставить все по своим местам, раз и…навсегда! — я злилась и иногда мой голос больше напоминал шипение змеи, но зато он не казался испуганным и взволнованным, потому что на самом деле я боялась этого мужчину и боялась его внимания ко мне.
Оливер сделал всего полшага, но уже оказался прямо напротив, чуть склонился, приближая наши лица и пробуждая во мне желание не просто отстраниться, а спрятаться от него за дубовой дверью.
Сколько эмоций и страстей было в этих глазах. Здесь и сейчас он пытался спрятать от меня свои чувства, но я кожей ощущала его желание, мне казалось, что еще мгновение, и он схватит меня за плечи и не позволит вырваться из стальных объятий.
— Навсегда… — задумчиво повторил герцог последнее слово, сказанное мною. — Жаждите моей честности, Риана? Я не знаю, чего именно хочу от вас, но я совершенно точно не желаю отпускать вас, будь моя воля, и вы бы стали моей пленницей, возможно, даже навсегда! Но мы живем не в средневековье, я не варвар, а вы девушка благородных кровей и графиня… и это создает определенные… сложности, — он невесело усмехнулся и склонился еще ниже, словно собирался поцеловать меня.
Я громко выдохнула и попыталась отстраниться, горячая ладонь легла на поясницу и не позволила мне этого.
— Вы слишком много себе позволяете! — со злостью выкрикнула я. Разозлившись пуще прежнего, я почувствовала настоящее облегчение и даже некоторую уверенность в себе.
— А вы слишком старательно сопротивляетесь! Я не жесток, Риана, и не собираюсь издеваться над вами! Я в состоянии защитить вас и вашу сестру от кого угодно, я могу подарить вам целый мир… — понятия не имею почему, но он говорил это отнюдь не ласково, он не пытался затуманить мой рассудок. О нет, в обещании подарить мне весь мир отчетливо звучала угроза, словно он ненавидел меня за то, что ему приходится говорить мне это, говорить то, чего ему не хочется и все же… герцог не лгал мне.
— Вы ранены и у вас началась горячка? — я выгнула бровь и, наконец, смогла отстраниться, оттолкнув от себя мужчину, и сделать пару шагов назад для верности. Он едва заметно поморщился от боли, а я наконец осознала, что человек передо мной действительно истекает кровью!
— Пока профессора Градова здесь нет, я могу промыть вашу рану и даже перевязать, а вы пообещаете взамен держать свой рот закрытым и не угрожать мне больше вечным счастьем в вашем плену, — фыркнув, проговорила я.
Герцог собирался сказать мне что-то, но я перебила его, громко закричав на весь дом:
— Анна! Мне срочно нужна чистая вода и бинты!
Мужчина зажмурился, неприятно пораженный истинной силой моего голоса.
— К счастью, я сейчас чувствую себя достаточно хорошо, чтобы позаботиться о вас, герцог, и уже сегодня покинуть этот дом! Как вы справедливо заметили, я не пленница, а вы не варвар, и вы больше не сможете удерживать меня!
Я ругала себя последними словами за то, что вызвалась перевязывать рану этому твердолобому мужчине, но, увидев бледное личико горничной, которая при виде крови едва ли не хлопнулась в обморок, словно кисейная девица, поняла, что никого другого для этой работы я искать не буду.
Оливер молчал и смотрел на меня странным и задумчивым взглядом, медленно расстегивая пуговицы на рубашке. Я закатила глаза и осмелилась приблизиться.
— Вы намеренно медлите? — раздраженно пробормотала я, продолжая расстегивать пуговицы за него, но делая это намного быстрее.
— Надеюсь, ваш племянник не устроит сейчас новую сцену ревности, неожиданно ворвавшись в эту комнату, — хмуро пробормотала я.
Не знаю, что именно на меня нашло, но я не могла и дальше позволять ему истекать кровью. Вероятнее всего, это слишком глубоко засело в моем сердце: отчаянное стремление помочь, излечить, забрать боль. Сколько раз отец делал это со мной? Я не понаслышке знала о боли, как быстро кровоточащие раны могут забирать твои силы и превращать в жалкое и беспомощное существо. Я нередко помогала залечивать раны дворовых, которых отец избивал с завидной регулярностью и, конечно, никогда не приглашал для них лекаря. Алисе доставалось реже, но и за ней я иногда ухаживала, переживая ее страдания, как свои собственные. Вот и сейчас, я не могла больше смотреть на окровавленную ткань рубахи герцога и торопливо сдирала ее с его плеч, вызывая недоумение и даже неверие в глазах мужчины.
— Думаю, я мог справиться с этим и без вас, — несколько хрипло произнес он.
— А вот я так не думаю, — раздраженно ответила ему, отбрасывая ненужную тряпку в сторону.
Казалось, мои руки живут своей жизнью, заранее знают, что делать, а каждое новое движение, словно опережает мои мысли. Промываю порез и придирчиво осматриваю края раны, осторожно, но уверенно касаясь здоровой кожи. Смачиваю рану спиртовым раствором и с удивлением отмечаю, что герцог спокойно терпит боль: на его лице не дрогнул ни единый мускул, разве что немного напряглись мышцы живота — я не ожидала подобной выдержки от французского дипломата!
— Она не так уж и безобидна, как вам кажется! — заключила я. — Такая царапина может принести кучу неприятностей, если не позаботиться о ней вовремя, уж поверьте моему опыту.
Он не сводил глаз с моего лица, но я не чувствовала страха и смущения, не злилась, понимая, что улавливаю жалость и сожаление в этих глазах.
— Когда явится доктор, он еще раз осмотрит рану и обработает ее! Я же просто постараюсь хорошенько ее перетянуть, чтобы остановить кровотечение! — решительно заявляю я и берусь за изучение принесенных Анной тряпок.
Я невольно отмечаю несколько шрамов и задумчиво отвожу взгляд: он воевал? сражался на дуэли? Какое мне до этого дело? Закусываю губу и обхожу его со спины, которая без рубашки кажется еще шире. Рядом с ним я все-таки всегда ощущаю себя хрупкой и беззащитной!
Честно говоря, я тоже перенервничала и сейчас чувствовала некоторую слабость и даже дрожь в руках, но упрямо продолжала храбриться.
Алиса заглядывала в комнату и, увидев, чем я занимаюсь, удивленно округлила глаза, я же шикнула на нее и взглядом дала понять, что ей не следует злить меня еще больше. Сестра виновато опустила головку и, спросив, не нуждаюсь ли я в ее помощи, тут же исчезла. Ее лицо тоже показалось мне несколько бледным и растерянным, но я не придала этому особого значения: с этой девчонкой я разберусь позже! Да и то, что Эрик так и не помешал мне закончить начатое, я посчитала тоже заслугой сестры и почти простила ей сегодняшнюю выходку…почти простила!
— Ну, вот и все! А теперь вы немного отдохнете, — наставительно произнесла я.
И Оливер, повинуясь мне, действительно опустился на кровать и выглядел несколько уставшим, пока я не сообщила ему, что собираюсь отдать распоряжение о приготовлении наших вещей к отъезду.
— Нет, — сухо и коротко прозвучало в ответ.
— Не будьте капризным ребенком, герцог! Я не собираюсь с вами спорить… опять! — раздраженно топнула я ногой.
— Вот и прекрасно, не стоит со мной спорить! — сквозь зубы произнес мужчина. Его сонливость и усталость тут же исчезли. Он поднялся с постели и решительно направился ко мне.
— И это вместо благодарности за мою заботу? — отступая к двери, произнесла я.
— Я благодарен вам, — крайне недобро сообщил мне герцог, голодным взглядом изучая мои губы.
Я уперлась в дверной косяк спиной и едва смогла отыскать на ощупь ручку, повернула ее, чтобы выскользнуть прочь, слегка приоткрыла дверь и уже было собиралась сбежать, как герцог, ухватив меня за плечо, бесцеремонно прижал к стене и захлопнул дверь, для надежности опершись на нее своей широченной ладонью.