Ведь будь Мирна здесь, Грегор, может, и не решился бы на ту авантюру. Она могла бы неправильно все понять и тогда пришлось бы объясняться...
Граф отогнал эту мысль. Объясняться? Как будто ему дадут второй шанс!
«Закатал бы обратно губу, - нарек он себе же, - о княгине ты можешь забыть».
Но и Виолетту он совсем не хотел видеть. По крайней мере, сейчас, когда он весь разваливается на части. Хотя, чего таить, ее появление было ожидаемым.
- Значит, я твоя дама сердца, да? Вот так сюрприз, - глаза у нее были ледяными. Видно было, как сложно ей сейчас сдерживаться, как сложно прятать ярость за строгостью.
- Разве не этого ты от меня добиваешься? - Грегору лучше удалось скрыть свои чувства. И не догадаешься, что за ироничным тоном скрывается злость и заметное волнение. Он не представлял, как поведет себя графиня Стивенс. Но мог предполагать, что она постарается расквитаться с ним наиболее жестоким способом.
Она чуть заметно прищурилась и дернула плечом.
- И на что ты надеялся, Грегор? Что я растаяю и успокоюсь? – она громко хмыкнула, - или что? Хочешь, чтобы мой муж задумался, почему ты выбрал мое имя? Чтобы двор засудачил? Решил раскрыть нашу тайну?
Грегор молчал. Он устал держаться на локтях, да и не горел желанием дальше смотреть на Виолетту. То, как он устало отвернулся и плюхнулся на постель, будто бы непринужденно, совершенно спокойно, взбесило его собеседницу:
- Ты хочешь меня потопить? Унизить? Что ж, ты только выставил себя посмешищем! – его лицо побагровело.
Грегор невольно задумался, почему она так остро отреагировала. При всей его ненависти к ней… Он не мог не признать, что Виолетта почти всегда умела держать марку. Ее неудержимую злость сейчас могло объяснить лишь одно: его план сработал.
«Неужели, супруг действительно задал ей неудобный вопрос?», - подумал он, перестав на мгновение слушать ее гневные восклицания.
- ...взял мое имя!.. – донеслось до графа Фаулза сквозь мысли, - да еще и умудрился проиграть хлюпику Даллосу!
Грегору одновременно забавным и горьким показалось, что при всем при том, что его выходка может пагубно сказаться не только на репутации графини, но и на ее браке, она умудрялась заботиться о его проигрыше. Как же! Она всегда была такой и совершенно не переменилась. Ушибы, раны, болезни? Да плевать! А вот то, что ты, Грегор, посмел проиграть - вот это серьезно, вот об этом и нужно думать.
- Какое имя, таков и боец, Виолетта, - граф Фаулз усмехнулся. Приятное тепло распространилось по телу. Он проиграл Даллосу, человеку мягкосердечному и хорошему, но, кажется, победил надменную и злобную графиню Стивенс.
А если и не победил, то сильно подпортил ей жизнь.
Конечно, он чувствовал вину к ее супругу, который в свое время дал приют осиротевшему бастарду, как сейчас сделали это Рэльсы для княгини… Но былое не вернуть. То, что случилось между ним и Виолеттой, уже не изменишь. Любовная связь с замужней дамой, да еще и бывшей попечительницей, способна ужасно навредить репутации. Но… Он уже прослыл падшим человеком, куда уж хуже.
Зато на Виолетте, такой блистательной и непогрешимой, это ярко отразится.
Пускай Грегор и сам потонет после очередного скандала, он и так уже давно увязал в этом болоте. Но он утянет ее за собой.
И тогда... Расправа над Мирной будет последним, о чем графиня будет думать.
Да, план, кажется, сработал. Хотя он совсем не собирался разбиваться… Но ничего, ушибы заживут, кости срастутся...
Вдруг в груди кольнуло. А с Мефисом все в порядке?! Такой прекрасный преданный конь... Не хотелось навредить ему по дурости.
Он уж порвался спросить о судьбе скакуна, но быстро вспомнил, что перед ним стоит Виолетта. Едва ли она интересовалась конем. А даже если и знала что-то, то сейчас ничего не скажет.
- Как же ты не понимаешь, что вредишь только себе? – графиня Стивенс отпрянула от его постели, на лице ее отразилось презрение, - все давно от тебя отвернулись, все обходят тебя стороной! Я единственная, кому ты небезразличен… А ты поступаешь со мной так!
Ему стало жарко, больно, мерзко.
Единственная, кому он небезразличен?! Да она была первой, кто его предал, кто его отверг. А что до остальных…
Чтобы отвернуться от кого-то, нужно сначала к нему повернуться. А эти чопорные надменные сволочи даже и не подумали проявить сочувствие к потерянному одинокому мальчишке, которому просто не повезло родиться бастардом!
Грегор заставил себя перевернуться набок, чтобы Виолетта увидела его свирепый взгляд, почувствовала, как он сейчас ее ненавидит, и чтобы бросить все, что он думает, ей в лицо, однако…