Время в библиотеке текло совершенно иначе. Иногда я задумывалась над решением какой-то задачи в учебнике, казалось на полдня, но выходя, понимала, что всего лишь закончился мой личный час, после которого нужно было спешить на работу в поленницу. Фитцу одному, в силу возраста было уже не под силу справляться с заготовкой дров.
Училась я в основном самостоятельно, поглощая в библиотеке книги, которые мне давала миссис Рэнгли. Каждый день это были новые книги. И я лишь радовалась тому, что читаю достаточно бегло. Сколько я успевала прочитать, столько и доставалось мне в качестве урока.
До этого, я могла читать только поварскую книгу на кухне. Дора, наша кухарка, была добра ко мне, поэтому по вечерам, перемыв вместе с ней всю посуду, я садилась у масляной лампы, и читала вслух рецепты, которые она собиралась использовать на следующий день.
Зрение ее стало слабым, и она уже не разбирала большую часть текста.
Иногда, если предстоял какой-нибудь большой прием, наши посиделки заканчивались поздним вечером, после обсуждения десятков вариантов и поиском самых забытых, давно не подаваемых блюд. И лишь звук колокола, которым прислугу оповещали о последней четверти часа перед отбоем, возвращал нас к действительности и заставлял меня мчаться на свой этаж.
Названия специй, - незнакомые, труднопроизносимые, - рождали в голове целый мир. Мир, которого я никогда не видела. Но зато я узнала, что некоторые из специй, извлекают из земли. Некоторые, - растительного происхождения. И чаще всего, растение не используется полностью. Лишь какая-то его часть является полезной. Иногда это корень, а иногда тычинка цветка.
Эти же специи могли служить и лекарствами.
Но об этом кухарка ничего не знала, и за ответами отправила меня к лекарю, который сначала долго бурчал о странных прихотях молодых неразумных барышень, но в конце концов сдался и разрешил приходить к нему раз в неделю читать лечебник.
Понятно, что учить меня он не собирался, но в его толстом талмуде иногда встречались знакомые слова, и это заставляло мое сердце радостно биться восторгом первооткрывателя.
Оказалось, что многие лекарства являются одновременно и ядами. Все зависит от дозировки. Эти парадоксы ставили меня в тупик.
Зачастую лекарь разрешал мои сомнения.
Он был очень милым, наш мистер Лэнг.
Позволял мне задавать ему вопросы, пока я крутилась у него в лекарской, то отмывая грязные склянки, то наводя порядок на его бесчисленных полках.
Иногда он наклонял голову и смотрел на меня странно, поверх круглых смешных очков, все время сползавших на краешек носа.
- Тэя, Тэя! Я даже не помню, была ли когда-нибудь у меня хотя бы половина твоей любознательности!
Его седая лохматая шевелюра, казалось никогда не знала расчески, а халат давно забыл, что значит быть белым. В большинстве случаев чувствуя себя бестолково, в этом я смогла ему помочь достаточно просто.
Девочки из прачечной давно научили меня возвращать белый цвет моим бесконечно грязным воротникам, манжетам и фартуку.
И теперь наш лекарь всегда щеголял в идеально белом халате.
Впрочем, не обращая внимание на бытовые мелочи, как он их называл, мистер Лэнг был непреклонен во всем, что касалось его работы.
Он был талантливым, и никогда не отступал, пока не достигал результата, испытывая все новые рецепты, пробуя новые методы лечения, и не важно, была ли это воспалившаяся рана от ожога у кузнеца, или горячка у младшего сына пекаря. Для всех он находил время и силы.
Книга лекаря так заворожила меня, что я купила ее, отдав все свое полугодовое жалование, едва лишь мистер Лэнг заикнулся, что заказал себе новый, более полный лечебник. И я была ему бесконечно благодарна за такой роскошный подарок. У меня теперь была собственная книга!
Жизнь моя, которая раньше текла медленно и плавно, теперь неслась бурным потоком, распланированная буквально по часам. Я едва успевала со всеми своими обязанностями, хотя напрямую, на уборке каминов, была занята лишь до обеда, или, когда в хозяйской половине было пусто. Работа эта, ранее делавшаяся практически целый день, теперь занимала у меня лишь несколько часов.