Хотя, наверное, периодически, его ремонтировали, как например сейчас, когда после отъезда старой графини и молодых барышень, начался ремонт почти всех их покоев, включая замену дверей, ковров и мебели.
Самого отъезда мы, слуги не видели, но младшие горничные шептались, что молодые мисс были очень грустны и видимо расстроены.
Меня все эти вещи коснулись лишь внесением в книгу учета расходов на оплату рабочих и покупку новых вещей.
Перед тем, как сделать одну единственную запись в книге, я десятки раз тренировалась на листе. Миссис Рэнгли буквально издевалась, требуя, чтобы буквы, выводимые мной, были идеальными, спина ровной, а манеры безупречны. Этикету вообще отводилось отдельное время. Меня опять загрузили книгами.
Жизнь как будто разделилась на две части. По утрам я чистила камины, а в оставшееся время была занята с экономкой. И у меня складывалась стойкое ощущение, что, формально соблюдая договоренности о моей работе, фактически миссис Рэнгли перекроила всю мою жизнь в соответствии с одним ей ведомым планом.
И все эта гонка была бы совершенно приемлемой, если бы не один нюанс.
Я практически перестала спать. Стоило мне ночью закрыть глаза, как кошмар, впервые приснившийся в карнавальную ночь, вновь обрушивался на меня. Снова и снова я шла зажатая тисками колдовства по темным коридорам замка, снова меня пыталось убить безумное чудовище. Снова целовал лорд. И его поцелуй, кстати, был не менее ужасен, чем все остальное. Но не потому, что мне было страшно или противно, напротив, - это был лучший поцелуй, о котором только может мечтать девушка. Но эта фантазия преследовала меня бесконечно. Его склонившееся лицо, шепот, нежное касание...
И хотя опыта в поцелуях у меня не было, - я была уверена, что никто и никогда не поцелует меня лучше. Даже днем, когда вспоминала об этом, сердце начинало стучать быстрее. Как я ругала себя! Как старалась не думать об этом! Я и лорд! Какая несусветная глупость! Наверное, у меня в голове что-то помутилось.
Радовало лишь то, что страх перед владельцем замка отступил, видимо вытесненный романтической фантазией.
Однажды миссис Рэнгли, увидев черные круги у меня под глазами поинтересовалась о причине моего плохого самочувствия. И волей-неволей мне пришлось рассказать о кошмаре, преследующем меня по ночам.
Экономка посмотрела на меня сочувственно, - Что же Вы не рассказали раньше, мисс? У меня есть чудесный успокоительный сбор, который готовит мистер Лэнг. Все ваши кошмары, как рукой снимет!
И действительно, спать я стала лучше. От страшного наваждения, в моих снах осталась только последняя часть, о которой я, естественно, ни за что бы не рассказала своей наставнице.
Но теперь мои романтические сны увеличились по продолжительности, и стали гораздо разнообразнее.
То я находила себя вместе с лордом на пикнике, то танцующей в бальной зале, то на огромной кровати, пологом которой служила тьма - независимо от сюжета, - финал был один, - нежный чувственный поцелуй, от которого внизу живота все скручивалось в тугой горячий узел, поцелуй, который погружал меня в чувственный водоворот, и превращал в одну натянутую до предела звенящую струну. Его горячий шепот из темноты, сзади, когда он зарывался лицом в мои волосы, вдыхал их запах, его руки, обнажающие мне шею, опускающиеся вниз, обнимая, дотрагивающиеся до набухших сосков, сжимающие грудь, - все это сводило меня с ума. Я просыпалась с пылающими щеками, мокрая, совершенно разбитая, не в состоянии уже отличить сон от реальности.
По утрам я прекрасно помнила каждый жест, каждое слово, сказанное или услышанное, ощущала на губах тающее прикосновение других губ. И не представляла, что со всем этим делать, решив, что во мне просыпается женская природа.
Не думая дважды, я начала заваривать на ночь двойную порцию успокаивающего чая, чтобы спать вообще без снов.
Не сказать, что это не помогло, но со мной начали происходить другие странности.
Теперь я проваливалась в черноту, наполненную голосами, - то шепчущими, то требующими. Казалось, что ночью на обратной стороне моих век раскрывается совершенно другой мир, - огромный, безграничный космос, в котором я была лишь сверкающей пылинкой.