— Крамольский, ты что делаешь?! Прекратите немедленно! Рома, остановись, ты же убьешь его! — вылетает из ее рта автоматной очередью.
Почти сразу меня оглушает новым ударом по голове, я заваливаюсь вправо, успев расквасить «герою» нос.
— Хватит, ребята! Божечки, Чернов, у тебя кровь!
— Спасибо, без тебя знаю, — рычу в ее сторону, смахивая теплую жижу с глаза.
Вот так захочешь сделать доброе дело, заступишься за сонную принцессу, а тебе за это бровь рассекают. Если бы я знал, что работа рыцаря такая неблагодарная, сто раз подумал бы, браться за нее или нет.
— Да знаю я его, отцепись, — шипит Слуцкая явно не на меня. — Кто тебя просил вообще?.. Ладно, Гриш, не сердись. Прости, я помню про Нонну, да…
Поднимаюсь на ноги, стряхиваю с ладоней дорожную пыль. Сотрясения вроде нет, рожу только подрихтовали немного. Мне в суд через пару дней, лишь бы особо пугающих последствий не было. Хотя если нос целый, должен буду походить на человека.
— Ты как? — тот самый Гриша хлопает меня по плечу.
— А ты не видишь? — огрызаюсь, потому что опять вляпался.
Мне сейчас вообще нельзя светиться в негативном ключе. Следы на лице вызовут очередные вопросы, блять.
— Это… Извини, короче. Вспылили с пацанами. У меня условка, так что…
— Гриша, пиздуй домой. Я без претензий.
Толпа сваливает, Слуцкая подкрадывается ко мне и пытается рассмотреть расписанную рожу в свете фонаря. Обхватывает длинными цепкими пальчиками подбородок, заставляет повернуться в нужную сторону и что-то шепчет себе под нос.
— Чего ты там бормочешь?
— Гриша — придурок! — ругается забавно, щуря свои заспанные глаза. — Ты прости их, правда… У Крамольского с сестрой недавно беда случилась. Ей в клубе что-то подмешали, она была в невменяемом состоянии. Тот урод вот точно так же нес ее по улице из машины в подъезд, никто и внимания не обратил, хотя по камерам нашлись свидетели потом. Нонну изнасиловали, пока она была без сознания. Гриша адвоката ищет, а твое лицо в новостях… Черт, она не останавливается!
— Кто? — хмурюсь из-за внезапного вскрика.
— Кровь же. Ты не чувствуешь?
— Онемело.
— Пойдем ко мне, нужно обработать все, — Слуцкая хватает меня за руку и тянет к подъезду.
— Неужели сама зовешь меня на кофе?
— Чернов, боже! А где… — она шарит по сумочке. — Где мои ключи?
— Сначала я отнес уродца, вернулся за тобой вот. У меня ключи, не паникуй так.
Мы поднимаемся в квартиру, Лера быстро скидывает туфли и, не дав возможности хотя бы разуться, тащит меня в ванную. Усаживает там на бортик, суетится вокруг, охает и ахает.
Забавная такая. На наседку похожа. Волосы растрепаны, глаза горят. Жаль только, что руки у нее трясутся из-за отходняка. Не нравится мне, когда Слуцкая нервничает.
— У тебя ни на что аллергии нет? — уточняет, вывалив на стиральную машинку содержимое какого-то ящичка. — Я сейчас быстро…
— При следующей встрече подарю тебе костюм медсестры. Ты так сексуально пыхтишь, Золушка, что у меня встает.
— Рома, я тебе рот сейчас зашью без анестезии, — прищуривается бестия, специально с силой впечатав мне в бровь ватный диск.
— Нельзя. Как иначе я тебе буду комплименты делать? Бл, — останавливаю ее руку. — Чуть больше нежности, детка. Я же все-таки не каменный.
— Прости.
Истратив целую кучу дисков на мое лицо, Слуцкая успокаивается. Отмывает руки от крови, пока я сижу и рассматриваю ее задницу, спрятанную плащом. Мне покоя не дает мысль, что там одни только трусики.
— Лер.
— Что?
— Может, потрахаемся? Мне надо выпустить пар.
Улыбаюсь, когда Золушка оборачивается и чуть ли не огнем в мою сторону дышит. Ноздри раздуваются от возмущения, руки сложила под грудью, глаза горят, как будто ее действительно только что хорошенько оттрахали.
— А ты не офигел, Чернов? — выдает спустя несколько напряженных секунд молчания.