Достала из кармана купюры, украденные у матери, посмотрела на них. Встала с кровати, махнула рукой и пошла к двери.
Мысленно перебрала своих знакомых. С Ксюхой поругались. У Маринки сегодня муж дома. К кому ж податься?
- Пойду-ка я к Насте, - решила про себя. – Заодно и за сапоги расспрошу. Может, они там у неё где-нибудь валяются, а она и не знает.
Так и сделала. Настя жила далеко с матерью и тремя детьми. Дети все были от разных мужей. Но в настоящий момент, Настя была в активном поиске следующего избранника. Идти к ней с пустыми руками было неудобно.
Анна зашла в ларёчек и купила полкилограмма печенюшек. Подала пятисотку. Продавщица достала тетрадь должников и прежде, чем дать сдачу, нашла Анну.
- Сдачи не дам. Ты мне ещё должна семь тысяч. Когда с долгами рассчитываться начнёшь? – визгливо закричала Светка. – Выглядишь, как бомжиха… Не стыдно тебе? На пьянку, на гулянки деньги есть, а с долгами рассчитываться, кто будет?
- Чего орёшь, буржуйка? Давно тебе морду не били? Так я тебе сейчас покажу, где раки зимуют.
- Иди отсюда. Пока долг не вернёшь, в магазин не заходи, - прокричала продавщица.
- И что ты мне сделаешь? Да я на тебя в суд подам, - с ехидной улыбочкой ответила Анна. – за дискриминацию по финансовому признаку.
- Какую такую диксиме, - запнулась Светлана.
- Вот дура… Слов нормальных не знаешь. Подавись, - заорала Анна. Хотела запустить печеньками прямо в эту ненавистную рожу, но передумала. Бережно сунула пакет за пазуху и рысцой помчалась к Настёне.
Мороз крепчал. Под подошвами старых войлочных сапог снег хрустел и шуршал. Настя жила далеко. Пока Анна добежала, упала два раза. Подошвы были стёрты, поэтому удержаться на ногах было сложно.
Подошла к калитке, она была закрыта на задвижку изнутри. Пришлось позвонить. Звать по имени не стала. В хуторе так всегда. Вроде и людей нигде не видно, а завтра будут косточки перемывать, и говорить, что ходила пить к Настёне.
Подруга взяла телефон не сразу. Потом ответила елейным голоском:
- Приветики, Аннушка. Что-то случилось, звонишь так поздно.
- Открывай калитку, я в гости пришла, - ответила Анна и отключила связь.
Подруга вышла на порог не сразу. Медленно нехотя подошла к калитке.
- Детей спать уложила, - сообщила нежданной гостье. – Давай в кухоньке посидим. Мамка топила там сегодня. Хлеб пекла. Хлебушек получился вкууусный. Проходи. У меня на сегодня свидание назначено. Скоро новый женишок заявится. Посмотришь на него опытным взглядом. Ты же у нас писательша. В психологии разбираешься. Надоело мне уже с разными мужиками хороводиться, хочу одного и на всю жизнь.
В летней кухне, стоящей рядом с жилым домом, было на самом деле хорошо, даже несмотря на то, что мороз давил. Русская печь, в которой мать Насти пекла хлеб, отдавала тепло.
- А я ребятишкам твоим печенюшек принесла, - с какой-то непонятной интонацией сообщила Анна. Достала из-за пазухи пакет и разочарованно воскликнула. – Вот невезуха. Пока шла, два или три раза упала. Сапоги скользкие. Печенье помялось.
- Да ладно. Давай его сюда. Поедят. Его всё равно жевать, - ответила Настёна и вопросительно уставилась на гостью.
Анна поняла, что подруга ждёт чего-нибудь крепкого.
- Настёна, у меня сегодня денег нет, твоя матушка не нальёт в долг? – решила не показывать тысячную купюру.
- Ой, ты же знаешь, она в долг не даёт. Я даже и спрашивать не буду. А то разорётся… Ты пока посиди, я сбегаю переоденусь, подкрашусь, а то скоро ухажёр заявится. Думаю, принесёт с собой что-нибудь. Я счас. Раздевайся, а то тут жарко. Вспотеешь.
Настёна убежала, а Анна приступила к поискам сапог, которые приносила показать подруге и не донесла до дома на обратном пути. В кухне было чисто. Никакого хлама не было. У стены стоял топчан. На нём, аккуратно завёрнутые в простыню, лежали румяные ароматные круглые буханки хлеба. Сверху они были накрыты шерстяным пледом. У Анны потекли слюнки, и она вспомнила, что сегодня маковой росинки во рту не держала. Сначала с братом подралась, потом матери все обиды высказала. Потом поспала. Зимний день короткий. Туда-сюда, уже темно.
Воровато оглянувшись на окно, женщина взяла самую красивую буханку и впилась в неё зубами. Желудок взвизгнул от счастья, а кусок хлеба застрял в горле. Анна закашлялась. Хлеб перекрыл гортань. Женщина не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Ужас ворвался в её душу. Умереть вот так и именно сегодня Анна не планировала. Она уже начала задыхаться, когда в кухню заглянул незнакомый мужчина. По лицу женщины он понял, в чём дело. Схватил её сзади поперёк туловища и резко сжал. Кусок хлеба вылетел и шмякнулся на пол.
Анна, наконец, смогла вдохнуть. Она плюхнулась на край топчана и начала кашлять, закрыв лицо руками.