— По дюнам дорога крутая, сэр, — сказала она по поводу вопроса о подводе и поспешила воспользоваться представлявшимся случаем: — на самой этой дороге, с год этак назад, опрокинулась телега. И джентльмен был убить, да и кучер тоже. Долго ли до беды, сэр! Несчастию случиться — одна минута, сэр, не правда ли!
Но постояльца не так-то легко было вовлечь в откровенности.
— Правда, — отвечал он сквозь шарф, спокойно гляди на нее своими непроницаемыми очками.
— Случаются-то они скоро, а вот поправляться после них — долгонько, сэр, не так ли! Вот хоть бы мой племянник Том, и всего-то, порезал руку косой — споткнулся на нее на поле, а поверите ли? — три месяца не снимал бинтов! Чудеса, да и только. С тех пор я и глядеть-то боюсь на косу, сэр.
— Понятное дело, — отвечал гость.
— Одно время мы даже опасались, как бы не пришлось делать ему операции. Уж очень плох был, сэр.
Гость вдруг расхохотался и хохот этот, похожий на лай, как будто сейчас же закусил и убил в своей глотке.
— Так плох был? — спросил он.
— Плох, сэр. И тем, кто ходил за ним, скажу и вам, было не до смеху. А ходила-то за ним я, у сестры много дела с меньшими ребятами. И забинтовывать приходилось и разбинтовывать. Так что, смею сказать, сэр…
— Дайте мне, пожалуйста, спичек, — прервал гость довольно резко, — у меня трубка погасла.
Мистресс Галль вдруг осеклась. Конечно, грубо было с его стороны так обрывать ее после того, что она ему сейчас она ему сейчас говорила; она посмотрела на него с минуту, разинув рот, но вспомнила два соверена и пошла за спичками.
— Благодарствуйте, — сказал он кратко, когда она поставила спички на стол, обернулся спиною и опять начал смотреть в окно.
Операции и бинты были, очевидно, предметом, к которому он относился крайне чувствительно. А мистресс Галль, в конце концов, так и не «посмела сказать». Обидная выходка незнакомца раздражила ее и Милли в тот день досталось изрядно.
Гость просидел в приемной до четырех часов и не подумал извиниться в своем бесцеремонном вторжении. Он вел себя все время очень тихо, должно быть, курил в сумерках перед камином или дремал.
Раз или два до любопытного слуха могла бы донестись его возня у корзины с углями, да минут пять раздавались шаги взад и вперед по комнате. Он как будто говорил что-то сам с собой. Потом кресло скрипнуло: он сел снова.
II
Первые впечатления мистера Тедди Генфрея
В четыре часа, когда уже почти совсем стемнело, и мистресс Галль собиралась с духом, чтобы пойти спросить приезжего, не хочет ли он чаю, в буфет пошел часовщик Тедди Генфрей.
— Что за погода, батюшки вы мои! — проговорил он, — а я-то в легких сапогах!
Снег в это время пошел сильнее. Мистресс Галль согласилась, что погода ужасная, и заметила, что Тедди Генфрей принес свой мешок.
— Раз вы уже тут, мистер Тедди, сказала они, очень было бы кстати, кабы вы взглянули, что такое со старыми часами в гостиной. Идут-то они идут и бьют отлично, да вот только часовая стрелка стоить себе на шести и ни с места.
Мистресс Галль подошла к двери гостиной, постучалась и вошла. Приезжий сидел в кресле, у камина, забинтованная голова его свесилась на сторону, — повидимому, он дремал.
Комната освещалась только алым отблеском камина. Мистресс Галль, еще ослепленной светом лампы, которую она только что зажгла в буфете, тут показалось что-то очень темно, красно и хаотично; ей вдруг почудилось, что у человека, на которого она смотрела, огромный, широко открытый рот, гигантская невероятная пасть, поглощавшая всю нижнюю часть его лица Впечатление длилось всего минуту: забинтованная голова, чудовищные, торчащие глаза и зияющая пасть под ними.
Он пошевелился, вскочил и поднял руку. Мистресс Галль отворила дверь настежь и при снеге, ворвавшемся в комнату, увидала незнакомца яснее: он был как прежде, только вместо салфетки придерживал улица шарф.
«Какую, однако, штуку сыграла со мною тени от камина!» — подумала она и, оправившись от своего мимолетного испуга, спросила:
— Вас не обеспокоит, сэр, если тут один человек придет посмотреть часы?
— Посмотреть часы? — повторил он, сонно озираясь по сторонам; затем, проснулся окончательно и прибавил: — Пускай себе посмотрит, — встал и потянулся.
Мистресс Галль пошла за лампой и, когда принесла ее, вошедший за ней следом Тедди Генфрей очутился лицом к лицу с забинтованным господином, что порядочно его огорошило, как он рассказывал впоследствии.
— Добрый вечер, — сказал незнакомец и «уставился на меня как какой-нибудь морской рак», сообщал потом мистер Генфрей, очевидно, сильно озадаченный темными очками.