- Да, - не раздумывая отозвался Олег, - ты прав, галиматья сплошная выходит: метель посреди лета...
- Ну, во-первых, не совсем прав ты здесь, - тут же перебил его этот паренёк. - Снег не является конкретным продуктом зимы. Роль основную играют здесь КРЕСТЫ... Я, честное слово, понятия не имею, откуда ОНИ взялись... Но если рассуждать, что дальше вселенной ничего в этом свете не ползёт; что дескать вселенная - единственный ОРГАНИЗМ, единственный стержень, вокруг которого вращается всё реальное и нереальное - все сонмища миров, то КРЕСТЫ возможно прилетели из Вселенной, если излагать эту действительность языком какого-нибудь зануды-фантаста; или - ещё хуже - КРЕСТЫ эти родила... Земля Мать наша... понимаешь, КРЕСТЫ притягивают, но что-то вместо этого они должны отдавать взамен, согласно "бумерангообразному" закону Вселенной; вот ОНИ и раздают холод всем желающим - выпускают мороз и тучи, изрыгающие нескончаемый поток осадков. Я, парень, честно тебе скажу: не знаю, в чём здесь - во всей этой ХРЕНОВИНЕ с метелью и пургой посреди лета - кроется самый основной ФИКУС-ПИКУС, как выразился когда-то товарищ Петросян. Может это и не КРЕСТЫ совсем виноваты; может кресты всего лишь продукт воспалённого воображения... А что, бывает ведь - гипнотизёры управляются со всей толпой в зале, или сразу 13 вытрезвителей подряд начинают видеть одних и тех же чёртиков! Можешь считать всё, что я щас нагородил тебе тут, продукцией моего собственного умозрения.
- Ну это понятно, - как бы согласился Олег непонятно с чем - сам он был вроде как мал ещё ростом, и потом не было с ним того взрослого, богатого мировоззрением человека, который мог бы полюбопытствовать у этого юнца, откуда он знает столько слов... Так что практически из всего того, что преподал ему этот юноша, Олег понял только отдельные - определённые слова.
- Ты мне лучше другое скажи, - попросил этого парня Олег, - сейчас что, вечер? - Хотя, всё, что окружало Олега с этим неожиданным "спутником", уже на вечер совсем не походило - стемнело так быстро и внезапно, что даже этот малолетний мыслитель не успел обратить на это внимания.
- Нет, приятель, - ответил тот, - сейчас не вечер. Сейчас время креста; так сказать, КРЕСТОВОЕ ВРЕМЯ.
"Так вот оно, оказывается, в чём ФИКУС-ПИКУС! - понял кое-что Олег, - как говорил тов. Петросян..."
- Это как понять, - тут же спросил его Олег, - КРЕСТОВОЕ ВРЕМЯ?
- Как угодно, - бросил тот. - Ты, лучше помни о самом главном, - заострял он Олегово внимание. - Смотри под ноги внимательно. И по сторонам.
- Зачем?
- Чтоб не стать МИШЕНЬЮ, - прошептал тот, словно что-то огромное и невидимое-прозорливое их подслушивало, чтоб намотать некоторые вещи себе на ус. - Понимаешь? Не нужно принимать весь удар на себя.
- Да? - сам собой тон Олега уже приобрёл ту самую окраску, с помощью которой общаются со странными людьми. - А что нужно делать кроме того чтоб...
- Ничего, - ответил парень. - Цели твои тебе известны. Выносливость у тебя есть. Направление держишь правильное. Уворачиваться от ударов скоро научишься, - если научишься. - Остальное тебе подскажет путь - если ты, конечно, захочешь научиться выдержать его. Он научит тебя и любви и... АААААААА!!!! - разорвал он вдруг завывание метели...
Олегу показалось, что парень этот совсем сошёл с ума и, то ли присел на одно колено, то ли... Но снег окрасился в красный цвет, именно там, где он присел на одно колено...
- Не договорил, - прошептал парень, когда прямо на глазах у Олега его что-то стало затягивать в окровавленный снег... Только когда Олег заметил, как правая нога - малая берцовая кость - отделилась, оставив после себя поливающую снег кровью культю, и... потихоньку стала исчезать - уходить под снег вместе с навеки замолчавшим "болтуном-мыслителем". Снег был очень рыхлым, так что непонятно было, земля под этим снегом, или... её отсутствие; так что затягивало его очень быстро. И хорошо, что Олег не смотрел в лицо этому потерявшему от неожиданной боли сознание парню, и не видел его выражение... Парень этот словно шутил над ним, сохраняя в глубине предсмертной агонии - отличительно выраженной на его симпатичном лице - небольшую ухмылочку. Глаза были открыты и - опять же - насмехались неизвестно над чем. Неужели весь его путь настолько весел, что не оставляет состояние смеха даже в своём завершении?
Но Олег не забыл ничего. Он побежал; побежал - всё также, по направлению ветра - куда глаза глядят, как будто во всём этом августовском снегу одно только то место, которое в течение нескольких секунд похоронило того парня, и было коварным...
Но бежал Олег недолго - снег не давал далеко убегать.
Вторая глава
- Только вернись, засранец ё...ный! - крикнул Андрей Фраеренко в открытое окно, когда вошёл в комнату сына и обнаружил, что она пуста. - Двадцатьдесять шкур спущу!
Он словно о любви говорил! О той самой "любви", про которую только что тараторил один хлопец, повстречавшийся Олегу на пути...
Да, Олег здорово перехитрил своего отчима; когда этот отчим вошёл в его комнату, то почувствовал себя больше чем полным дураком; он даже и не догадывался, что этот сопляк за такое короткое время - пока он своим медленным пьяным шагом добирался до его вечно изгаженной и захламленной всяким дерьмом комнаты - успеет вытрясти из своей башки всю дрёму, со скоростью звука одеться и выскочить в окно... Ведь дневник, найденный на улице, это был только предлог для хорошей трёпки (звёзд на небе было наверняка меньше, чем причин для этой трёпки; в основном, источниками таких причин является множество мелочных обстоятельств - на них обычно сразу внимание не обратишь, - которые в течение длительного времени скапливаются, подобно куче мусора одного из уличных контейнеров, и когда-нибудь потом выплёскиваются мощным и отвратительным потоком, разнося всё на своём пути).