-- Полночь! -- удовлетворённо проговорил человек в маске уже каким-то совсем другим голосом. Хотя, больше этот голос чем-то походил на голос самого Юрия.
Он выпрямился, осмотрелся по сторонам, как будто впервые родился, и остановил взгляд на Юрие, что-то собравшись произнести; но... по-видимому, прервала его маска, натянутая на его голове.
-- Что за мяч натянул на меня этот идиот?! -- тут же начал он стягивать с себя маску.
-- О, да это маска! -- удивился он, сняв и посмотрев на неё. Похоже, этой "полуночной стороне" "писаки" (как окрестила его местная милиция) очень нравились такие рожи страшилищ.
Но Юра не сошёл с ума, когда увидел это долгожданное лицо "писаки"; просто в это время он подумал совсем о другом. Хотя "писака" его и так неплохо подготовил разнообразными намёками, и Юра испытал соответствующее удивление (оно было маленьким, но приличным), увидев под хеловэйновской маской зомби-страшилища своего стопроцентного абсолютного двойника, если этот человек не был Юриным братом близнецом (мало ли).
-- А ты чего так долго смотришь? -- перевёл "двойник" взгляд на Юрия. -- У меня на лбу написано неприличное слово из трёх букв и ты так долго не можешь его прочитать?
-- Да нет, -- ответил ему Юра, -- просто у меня складывается такое впечатление, что мы с тобой слегка друг на друга смахиваем.
-- А, -- понял тот. -- Я ж совсем забыл, что ты впервые в жизни видишь меня живьём. Ну и что ты на это скажешь?
-- А что ты на это скажешь? -- отпарировал Юрий.
-- Много чего, -- ответил "двойник", -- но не во всё ты поверишь. Поверишь, например, что родители твои скрывали от всех и вся второго своего ребёнка, родившегося через пару секунд после тебя? Поверишь? У тебя, соответственно, создастся справедливый вопрос, какого хрена им приспичило этого ребёнка скрывать? Можешь представить себе такую картинку: у ребёнка этого очень быстро прорезались зубки и он искусал множество врачей и санитаров. Но дед твой... после смерти... был очень зол, что его так здорово облапошили, ведь он практически с самого детства мечтал о двойне; сначала о том, чтоб у него был брат-близнец; потом, чтоб два сына близнеца родились у его жены, когда женился. И закончились его мечтания тем, что дети написали ему письмо о рождении одного единственного...
-- Какая чушь!!! -- не выдержал-таки Юрий слушать всё это. -- Тебе фантазии, наверно, не занимать.
-- Но в то же время ты и не можешь поспорить с неправдой, -- заметил ему "близнец" в то время, как через разбитое окно до Юрия доносились какие-то странные шумы, но Юрий их бессознательно пытался игнорировать.
-- Отчего же? -- отвечал ему Юрий, подавив в себе желание выглянуть в окно и взглянуть на причину шумов. -- Я могу сейчас позвонить своим родителям, неожиданно застать их врасплох и поставить перед фактом. Думаю, они не успеют отвертеться и выложат мне хоть какую-то долю правды.
-- Сейчас тебе делать этого не стоит, -- заявил ему "писака", неожиданно изменив тон и сделав его каким-то зловещим и неприятным.
-- Да? -- произнёс Юра скорее насторожено, чем величаво.
-- Родители твои сейчас сходят с ума, -- объяснил ему тот, -- и их лучше сейчас не трогать.
Юрий уставился на этого парня как на зеркало, увидев в собственном отражении совсем другого человека.
-- Я понимаю, -- говорил тот, -- тебя это изумляет. Но... Я даже не знаю, как тебя в этом убедить...
-- В чём? -- смотрел он на своего двойника как на гуманоида.
-- В том, что весь наш город сходит с ума, -- отвечал ему тот, пока глаза Юрия выпучивались и выпучивались. -- Ты спросишь "а почему это городу нашему вздумалось сойти с ума?" А я отвечу тебе кое-что про чердак... Да и вообще, что ты думаешь о чердаке своего дома?
-- Ни хрена я не думаю о черпаке своего дома! -- устал уже Юрий от этой беспросветной чуши.
-- А что ты думаешь о своей подруге Алле?-- неожиданно "огрел его тот током".
И Юрий словно проснулся от долгого сна: надо же, до этого Алла словно вылетела у него из головы.
-- А что? -- тут же спросил его Юрий.
-- Между нами нет понимания, -- проговорил ему на это "писака", -- и я не могу разговаривать с тобой о важных для тебя вещах.
-- Ты не думаешь, что Алла скоро ко мне вернётся? -- попытался Юрий угадать его ехидные мысли.
-- А ты продолжаешь лелеять мечту, что Алла нами не схвачена? -- отпарировал тот. -- Я не советую тебе находиться в этом городе до завтра. -- В это время, откуда ни возьмись, в руках его образовался длинный финский нож с тридцатисантиметровым лезвием...
-- Ты что, опять собрался накладывать на кого-то руки? -- обратил Юрий внимание на длинное лезвие ножа.
-- Нет, -- ответил тот, -- хочу продемонстрировать тебе невозможное: то, на какие чудеса способна данная полночь. Хочешь, этим вот ножом я отрежу себе голову, а потом поставлю на место и останусь цел и невредим?
-- Ты, лучше, язык себе отрежь и не ставь его потом ни на какие "места", а выбрось в окно, вслед за своим "железом". Да и самому тебе после всего этого не мешало бы выпрыгнуть следом за всем этим, -- красноречиво выпалил Юрий, не задумываясь, только лишь в ходе фразы у него в голове промелькнула мысль: "Что?! Что он сказал?..."