Вина и горе сделали Бранта опасно нестабильным. Он даже попытался убить Грэйди и Софи, когда те пошли, чтобы противостоять ему. Грэйди был настолько разъярен, что использовал свою способность Месмера и заставил Бранта сжечь свою собственную руку. Софи едва удалось остановить Грэйди, прежде чем он зашел слишком далеко и разрушил свое собственное здравомыслие. Также ей прошлось позволить Бранту сбежать, чтобы получить информацию, которая спасла ее друзей.
— Хорошо, мы потеряли достаточно времени, — сказал Олден, обнимая их всех. — Помните, это не прощание навсегда. Это временное расставание.
Софи чувствовала, как слезы потекли по ее щекам, когда Фитц спросил:
— Хочешь, чтобы мы сообщили тебе, когда мы туда доберемся?
— Нет, я ничего не могу знать о том, что вы делаете. Ни один из нас не может.
— Думаешь, что Совет прикажет сделать разрыв памяти? — прошептала Софи.
— Нет, Совет не опустится до этого. Плюс, они знают, что мы слишком знамениты и влиятельны. Это просто осторожность. Я обещаю, что нет причин для волнения.
Софи вздохнула.
«Нет причин для волнения» было любимой фразой Олдена. И она научилась никогда не верить этим словам.
— Пошли, — сказала Биана, открывая мерцающие двери Эверглена.
Они в тишине пошли по темной дорожке.
— Я никогда не думал, что скажу это, — произнес Киф, — но я действительно скучаю по бредущему с нами Гигантору.
Софи кивнула, жалея, что ее телохранитель гоблин семи футов ростом не был достаточно здоров, чтобы присоединиться к ним. Сандор упал с ледяного утеса во время засады на Горе Эверест и переломал практически все кости в своем теле. Элвин заверил ее, что он будет в порядке, но Сандора ждал впереди долгий путь восстановления.
Не такой долгий, как та дорога, по которой мы собираемся путешествовать, подумала Софи, когда увидела огромные ворота Эверглена, сияющие в мрачной ночи. Светящиеся желтые решетки поглощали весь мимолетный свет, не давая никому прыгнуть внутрь.
— Время бежать, — прошептал Олден.
Телепортация работала только при свободном падении, и утес, с которого они должны были прыгнуть, находился за пределами защиты Эверглена.
Фитц вытер глаза.
— Скажи маме, что мы любим ее, хорошо?
— Мы любим и тебя тоже, папа, — добавила Биана.
— И не позволяйте Члена Совета любыми путями давить на мою семью, — попросил Декс.
— Даю слово, — пообещал Олден. — И я также не позволю им давить на Грэйди и Эделайн.
Софи кивнула, в ее разуме мчался миллион мыслей, которые она хотела сказать. Только одно имело значение.
— Не дай Грэйди последовать за Брантом.
Олден взял ее за руку.
— Не дам.
Все посмотрели на Кифа.
— Скажите моему папе… что я спрятал его любимую накидку в шкафу на двадцать девятом этаже. Но не говори ему, что дверь заминирована газом гилон. Пусть сам об этом узнает.
— Это на самом деле все, что ты хотел передать ему, Киф? — спросил Олден.
Киф пожал плечами.
— А что еще?
Олден обнял Кифа и что-то прошептал ему на ухо. Независимо от того, что он сказал, у Кифа глаза оказали на мокром месте.
У Софи тоже заслезились глаза, когда Олден отпер ворота.
Пятеро друзей уставились на высокий лес и взялись за руки.
Медленно, вместе, они сделали первый шаг в темноту. Они едва миновали ворота, когда фигура в плаще вышла из тени… но не в черном, как у Невидимок.
А в серебряном плаще, инкрустированном алмазами.
В стиле Членов Совета.
Глава 2
— Все в порядке, — пообещал хрупкий голос, когда фигура откинула мерцающий капюшон. Белокурые локоны ниспадали каскадом, обрамляя красивое, знакомое лицо, устало выглядящего Члена Совета Оралье.
Было заметно, что ее украшенная розовыми драгоценными камнями диадема отсутствовала, когда она сказала им:
— Я пришла сюда по своей воле.
Олден опустил руку с мелдером — маленькое серебряное устройство, которое вызвало мгновенный, болезненный паралич.
— Сколько времени, прежде чем другие прибудут?
— Немного. Бронте и Терик все еще спорят, но они ничего не получат. Там слишком много страха и ярости, омрачающих причины других. — Оралье переплела пальцы, они дрожали в лунном свете. Она была Эмпатом, как и Киф, и его отец, и Софи никогда не видела ее такой замученной.
— Какие их ожидают наказания? — спросил Олден.
Оралье опустила глаза.