Шур Шурыч стоял на балконе за ящиками, в которых рос папоротник, и радостно наблюдал за мокрыми Викиными родителями.
«Всё в порядке: водой облились и трусцой побежали, — думал он. — Скоро станут совсем здоровы…»
Глава шестая. Опять ссорятся!
Шур Шурыч и ворона Розалинда надеялись, что теперь, после обливания холодной водой и бега, Викины мама и папа выздоровеют, у них исчезнет это загадочное заболевание — проблемы — и они перестанут ссориться. Шур Шурыч и ворона Розалинда ошибались.
Викины родители заболели по-настоящему!!!
После душа, который им устроили Шур Шурыч и Розалинда, они простудились, у них поднялась температура, и они слегли.
Шур Шурыч и ворона чувствовали себя очень виноватыми и, как могли, пытались загладить свою вину и помочь Вике. Шур Шурыч ходил в магазин за продуктами и в аптеку за лекарством. Ворона принесла старинную кулинарную книгу и выискивала там рецепты разных вкусных кушаний, которые Шур Шурыч и Вика пытались приготовить для больных родителей.
Если у них под рукой каких-либо продуктов не было, они не очень огорчались и находили им замену. Правда, это не всегда кончалось удачно, но иногда блюда получались вполне съедобными, тогда все радовались, и Вика бежала кормить маму и папу.
Шур Шурыч и Розалинда старались им на глаза не показываться.
Во-первых, честно говоря, боялись, что им может достаться за лечение холодной водой и, во-вторых, это, пожалуй, было главное — знали, что взрослые говорящих ворон и домовых иногда пугаются. А Викиных родителей сейчас пугать не стоило. Они болели, и всякое беспокойство им было противопоказано.
В этот день настроение у Вики и её друзей было получше. Здоровье родителей пошло на поправку. Температура с утра и у мамы, и у папы была почти нормальная — тридцать семь и один, на щеках появился румянец, и они попросили, чтобы дочка приготовила для них гренки.
Для гренков у Шур Шурыча, Вики и вороны Розалинды все продукты были. И вот вскоре на тарелках лежали поджаристые, загоревшие кусочки булки, которые Вика по совету вороны посыпала тёртым сыром и украсила петрушкой.
«Не гренки, а загляденье, и пахнут тоже вкусно», — сказала сама себе Вика и отправилась кормить родителей. Когда через полчаса Вика вернулась с пустыми тарелками, Шур Шурыч и ворона одновременно спросили:
— Ну как?!
— Всё съели! — радостно и гордо заявила Вика.
— Молодцы! — обрадовались ворона и Шур Шурыч.
— А температура? — спросил Шур Шурыч.
— У мамы тридцать шесть и семь, а у папы тридцать шесть и шесть. У обоих нормальная.
— Наконец-то, — облегчённо вздохнул Шур Шурыч и в сотый раз стал оправдываться перед девочкой. — Ведь я сделал всё, как этот фельдшер велел: и водой их облил, и трусцой они побежали… А может быть, он не фельдшер был? — задумался бывший домовой. — Хотя такой вежливый, «дорогой» говорил. И очень на фельдшера похож.
— Вы, Шур Шурыч, не расстраивайтесь, — попыталась в который раз успокоить огорчённого Шур Шурыча Вика, — вы же не со зла их облили.
— Не со зла, — закивал головой Шур Шурыч.
— Вы ведь хотели, как лучше?
— Как лучше, — ещё сильнее замотал головой Шур Шурыч.
— Вика, ты с кем разговариваешь? — донёсся из комнаты мамин голос.
— Я?.. — замешкалась девочка, не зная, что сказать. И тут произошло самое неожиданное: на кухне появилась сама Викина мама, Ксенья Петровна.
— Кто это? — спросила она, глядя широко раскрытыми глазами на Розалинду и Шур Шурыча.
Ворона Розалинда была не только говорящей, но и воспитанной птицей, поэтому она перелетела с кухонного стола на пол, приложила крыло к груди и, церемонно поклонившись, сказала:
— Разрешите представиться — говорящая ворона Розалинда.
— А меня звать Шур Шурыч, — смущаясь, сказал Шур Шурыч. — Вы про меня ещё на площади рассказывали… помните? Говорили, что домовых не бывает. А я вот он, есть.
— Вот он, есть, — повторила Викина мама, села на табурет и громко позвала: — Артур!
Через минуту на кухне стоял в одной домашней туфле Викин папа, Артур Иванович. Он был без очков и потому не сразу разглядел Шур Шурыча и Розалинду.
— Что случилось? — спросил он у Ксеньи Петровны.
— Разве ты не видишь? — дрожащим голосом спросила Ксенья Петровна.
Артур Иванович надел очки и теперь, удивившись не меньше жены, тоже воскликнул:
— Кто это?!
— Это — говорящая ворона Розалинда, а это — домовой, Шур Шурыч, — объяснила Ксенья Петровна.