Доктор усмехнулся, проследив за моим взглядом:
- Вы очень наблюдательны, детектив Гейт. Я уж и забыл о «Портрете преступника».
- Вы её читали?
Эгбер неуверенно кивнул:
- Пролистал. Но не слишком вчитывался. Автор этого труда наблюдал за заключенными в одной их тюрем, выявляя общие черты. Он утверждает, что склонность к совершению преступлений проявляется у человека ещё до достижения десятилетнего возраста.
- Вы с ним не согласны?
- Я не согласен с методами «лечения», которые он предлагает. Доктор Уильямс считает, что лучшим способом избавления от преступных наклонностей является лоботомия с последующим применением ЭСТ.
- ЭСТ?
- Электросудорожная терапия, - расшифровал врач. – Довольно радикально для десятилетних детей, согласны?
- Всё зависит от эффективности, - пожал плечами Шульц.
- Значит, вы ничего не можете сказать о нашем убийце? – вмешалась я, пытаясь сменить неприятную тему. Хотя вряд ли обсуждение убийств можно было назвать более приятным.
- Могу предположить, что он организован, обладает приятной внешностью, образован и даже довольно успешен.
- Почему вы так решили?
- Разве вы обнаружили какие-либо следы взлома? Убийцу впускали в дом сами жертвы. Покойная госпожа Руже была весьма избирательна в выборе друзей, а госпожа Ленц предпочитала красивых мужчин для, - Эгбер на секунду замялся, - удовлетворения своих нужд. Он точно рассчитывает время убийства и не оставляет улик, что говорит о его организованности и собранности.
- Под это описание многие подойдут, - заключил Шульц.
- Так и есть, - согласился доктор. – Я могу ещё чем-нибудь помочь?
- Как думаете, почему он оставляет цветы?
- Цветы?
- Мы находили сухие незабудки на каждом месте преступления.
- Возможно, он испытывает сожаление или даже вину после убийства.
- Тогда зачем убивает?
- На этот вопрос может ответить только убийца.
- Да, - согласно кивнула я.
В кабинете повисла тишина. Доктор спокойно сидел в кресле, ожидая дальнейших вопросов. Шульц молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Его взгляд устремился в окно, где за стеклом медленно кружился снег.
- Могу я задать вам личный вопрос? – обратилась я к Эгберу.
- Конечно. О чем вы хотите спросить?
- В прошлую встречу вы сказали, что рады меня снова видеть. Откуда вы меня знаете?
- Вы так и не вспомнили, - немного грустно улыбнулся врач. – Ничего удивительного. Война сталкивает множество людей. Тяжело запомнить всех.
- Мы встретились на войне? Вы были военным врачом?
- Нет, тогда я был обычным солдатом. А вы были медсестрой. Ваш госпиталь захватили, а я участвовал в освобождении.
Я внимательно вглядывалась в черты доктора, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Но лица живых и мертвых давно смешались в моей голове, и, несмотря на усилия, память никак не желала воссоздавать нужный образ.
- Не удивительно, что вы меня не помните, - успокоил доктор, видя моё замешательство. – Я был никем, а вы и ваша сестра были знамениты. Встретив вас тогда, я понял, что хочу стать врачом, хочу понять человеческий разум и помочь запутавшимся.
- Чем вы занимались до войны?
- Ничем. Я вырос в бедной семье и не мог получить образование. У меня не было планов на будущее, не было мечты. Я просыпался по утрам, пил и ел только потому, что боялся умереть. Когда началась война, мне было двадцать четыре. В отличие от многих, я пошел туда с удовольствием. Думал, что моя судьба – умереть за Родину.
- Но вы не умерли. И достигли всего, чего хотели.
- Пока ещё не всего, - задумчиво пробормотал Эгбер. И добавил, будто бы очнувшись: - Простите, детективы, ко мне должен прийти пациент. Я ответил на все ваши вопросы?
- Да, спасибо за помощь, - я поднялась с кресла.
- Госпожа Гейт, я правда очень рад встретить вас, спустя столько лет. Вы не откажетесь пообедать со мной как-нибудь?
- Да, конечно, - растерянно улыбнулась я. - До свидания.
- Хорошего вам дня, - пожелал доктор, распахивая перед нами дверь.
После духоты клиники морозный воздух показался ещё холоднее. Он тут же попытался залезть за воротник и я зябко поежилась, укутываясь сильнее. Шульц глубоко вдохнул и, натянув перчатки, решительно сбежал по ступеням вниз.
Свежий снег уже успел укрыть расчищенные дорожки и теперь задорно хрустел под ногами. Из парка слышались бодрые голоса вышедших на прогулку пациентов. Я шла, наслаждаясь чудесной погодой, пока мы не вышли за ворота.
- Бесполезная поездка, - заключил Шульц, садясь в машину.
- Может быть, капитану повезло больше. Хэлена вам ничего не сказала?
- Ничего полезного. Они с Хельгой почти не пересекались и не были близки.