- Возможно, ей было неловко принимать помощь от вас. Она бы чувствовала себя обязанной.
- Неловко? Обязанной? – с губ начальника сорвался горький смешок. – Мы же живем вместе. Разве этот не значит, что мы должны помогать и поддерживать друг друга? Складывается впечатление, что она ищет повод уйти и не хочет, чтобы её хоть что-то удерживало в моём доме.
- А может Том просто лучше находит подход к женщинам? Он всегда был дамским угодником.
- И вас это не тревожит? – ухватился за последнюю фазу капитан.
- Не слишком, - честно призналась я. – А должно? Нам хорошо вместе, но мы постоянно ссоримся. Он хочет, чтобы я бросила работу и занималась чем-то более безопасным. А мне сложно объяснить, что в полиции я делаю что-то по-настоящему важное, что мой дар может спасти чью-то жизнь. И в последнее время я всё чаще думаю, что просто не создана для семьи, и что как бы мы ни нравились друг другу, лучше будет завершить эти отношения и вернуться к дружбе. Если это ещё возможно…
Странный разговор, слишком личный для начальника и подчиненной, запоздало меня смутил. Очевидно, капитана тоже, потому что он поспешил сменить тему:
- Можно взглянуть на вашу спальню?
- Мою спальню? – растерянно переспросила я.
- Я хочу знать, что именно видно из ваших окон, - объяснил капитан. – Или вам тоже требуется время, чтобы скрыть следы своей женственности? – улыбнулся он.
- Мне нечего скрывать, - возразила я, улыбнувшись в ответ. – Пойдемте.
Мою комнату Вильный разглядывал куда дольше. И не только окна. Пытливый взгляд цеплялся за каждую деталь. Особенно долго он задержался на книжной полке, заставленной бульварными детективами, на немногочисленных фотографиях в резных рамках и, почему-то, на хризантемах, неизменно украшавших прикроватную тумбочку.
- Удовлетворены осмотром?
- Более чем, - кивнул капитан, подходя ближе и становясь напротив. – Ваша комната, как ваше отражение: сдержанная, но уютная.
- Вы считаете меня уютной? – насмешливо поинтересовалась я, пытаясь скрыть неловкость.
- Я считаю вас более мягкой и женственной, чем думаете вы сами, - ответил Эрих, глядя мне прямо в глаза. – Одолжите мне одну из ваших книг? – наконец отвернулся он. – Ночь будет длинной. Придется её чем-нибудь занять, чтобы не уснуть.
- Конечно, берите любую.
- Признаться честно, я ожидал увидеть среди них хотя бы один дамский роман.
- Мне жаль, что я вас разочаровала.
- Ничуть, - в глазах капитана плясали смешинки. – Доброй ночи, Вивьен, - пожелал он, схватив первую попавшуюся книгу, и скрылся за дверью.
Разбудил меня пронзительный женский вопль, от которого волосы становились дыбом, и последовавший за ним глухой звук падающего тела. Не до конца понимая, что происходит, напуганная, я схватила лежавший в ящике тумбочки револьвер и вывалилась в коридор. Из комнаты напротив, в одной ночной рубашке, сжимая в руке собственное оружие, выскочила Мари. Быстро перекинувшись взглядами, мы молча побежали в сторону кухни, откуда раньше донесся визг, а теперь слышались сбивчивые причитания.
Представшая перед нами картина оказалась до того комичной, что я, не выдержав, расхохоталась. На полу, схватившись за голову одной рукой, а второй все ещё крепко сжимая деревянную ручку джезвы, в луже расплескавшегося кофе сидел капитан. Над ним, как орлица над единственным птенцом, носилась испуганная Берта. Рядом валялась чугунная сковорода, которой чуть не посчастливилось стать орудием убийства. К счастью, голова капитана оказалась крепче чугуна и, не выдержавшая неравной схватки кухонная утварь, сдалась после первого же удара, разломившись в месте соединения чаши с ручкой.
- Госпожа, - взвыла Берта, заметив меня, безуспешно борющуюся с приступом истерического смеха. – Я же не знала, госпожа! Он стоял здесь, в темноте! Я подумала, что это вор! Госпожа!
- Успокойся, Берта, - выдавила я, едва успокоившись. – Не мельтеши. Лучше принеси лёд. Капитан, вы целы?
- Я принесу аптечку, - вызвалась сестра, пряча улыбку.
Вильный сверкнул в мою сторону не самым дружелюбным взглядом.
- А вы как думаете? Господи, Вивьен, в вашем доме есть хоть одна невооруженная женщина?
- Что же вы расхаживаете в темноте? Не проще ли было зажечь свет?