- Нельзя все убийства в городе валить на него. Все знают, что в Руиге, который вешает женщин уже мертвыми. Но никто не знает обо всех деталях происшествий. Что если нынешний убийца попытался замаскироваться под него? Сегодня у меня и сна не было. А ведь Душитель очень постарался, чтобы я осталась в расследовании, даже когда меня уволили.
- Может, он заметил, что в твоем доме полиция и не рискнул ничего делать? А может он просто решил сбить нас с толку?
- Я в это не верю.
- Пф…- презрительно фыркнул Витте. – Верь, во что хочешь, но убийство придется расследовать.
- Огюст прав, - вмешался капитан. – Расследование в любом случае будет. Если это не Душитель, мы просто передадим дело в другой отдел. Витте и Шульц, вы останетесь здесь. Опросите соседей, поищете свидетелей. Если верить доктору Веберу, убийство произошло, - он посмотрел на часы, - вчера около семи вечера. Если успеете, съездите к покойной госпоже Кляйн на работу. Поспрашивайте, не была ли она знакома с предыдущими жертвами Душителя. В общем, не мне вас учить. Вивьен, - обратился Вильный ко мне, - мы с Вами сейчас поедем к бургомистру. Возможно, ваша фамилия усилит в нём желание пообщаться. Вечером встретимся в Управлении.
Раздав указания, капитан в последний раз оглядел помещение, и последовал к выходу. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.
Бургомистр был занят. Так нам сказал секретарь Никлас Шиллер. Он был из той породы людей, которые, приблизившись к власть имущим, считали себя возвысившимися над всеми остальными минимум на ступень, а над государственными служащими – на две. На нас, полицейских, он смотрел, как повар дорогого ресторана смотрит на мышь, осквернившую своим присутствием идеально вычищенную кухню. На лице бургомистерского помощника ясно читалось брезгливое недоумение и желание поскорее избавить себя и бургомистра от нашего присутствия.
- Пожалуйста, - вежливо убеждал капитан, - попросите господина Нойманна найти немного времени в своем плотном графике для разговора с нами. Речь идет об убийстве.
- Я всё понимаю, - продолжал упорствовать в нежелании впускать нас секретарь, - но господин Нойманн всё своё время тратит на благоустройство города. Ему некогда разговаривать с полицией о делах, которые никак его не касаются.
Будто в насмешку из-за двери, которую заслонял своим отнюдь не тщедушным телом секретарь, донесся громогласный хохот, свидетельствующий вовсе не о крайней занятости бургомистра.
- Значит, завтра эти дела коснутся господина Нойманна самым тесным образом, - не выдержав, вмешалась я.
- О чем вы, детектив Гейт? – насторожился Шиллер. Мою фамилию он знал, но, вопреки ожиданиям капитана, никак на неё не реагировал.
- О том, что нежелание господина Нойманна говорить с полицией наводит на мысль, что именно он, узнав о беременности своей любовницы, заставил госпожу Руже сделать аборт, а затем убил её и всех, кто знал о ребенке и его отце.
- Это ложь! – возмутился секретарь.
- Не всё. И когда журналисты узнают, что часть этой истории правда, они охотно поверят и остальному рассказу, - спокойно улыбнулась я.
Шиллер побледнел. На его высоком, красивом лбу выступили капельки пота. Самоуверенность и высокомерие исчезли, уступив место растерянности и даже страху. Как ни странно, секретарь действительно переживал о своем начальнике.
- Я попрошу господина Нойманна принять вас. Подождите немного здесь.
Шиллер нырнул за дверь, плотно притворив её за собой. А капитан обернулся ко мне:
- Вы – страшный человек, Вивьен.
- Вовсе нет, просто я немного знакома с политиками. Ничего не пугает их так, как скандал накануне выборов. Конечно, если они собираются продолжать карьеру.
Больше я ничего не успела сказать, так как сначала из бургомистерского кабинета показался уже немного порозовевший секретарь, за ним полный и весьма недурно одетый мужчина среднего возраста, с которым, судя по недавнему смеху, весьма неплохо проводил время бургомистр, а затем и широко улыбающийся городской глава собственной персоной. Проводив полного мужчину до выхода из приемной, он сердечно пожал посетителю руку, горячо распрощался и лишь затем обратил внимание на нас.
- Проходите, - кивнул господин Нойманн на дверь. Теперь бургомистерское лицо было серьезным и недоброжелательным. Недавняя улыбка сошла с него так же быстро, как сходит лёд со Скреты в начале весны.