Он рубил, пилил и ругался целых три минуты, прежде чем понял, что поток залил место на корне, а надрезать ничего не удалось.
Приток воды остановился, а ее уровень стабилизировался.
Рик облегченно вздохнул — внезапное ощущение, что он, наверное, не умрет. Он не понимал, насколько глубоко он уверен в том, что обречен до тех пор, пока этот страх не исчез.
Он отбросил пластиковый осколок, взял Стивена обеими руками и прижал его к груди.
— Все в порядке, сынок, — сказал он и слезы отчаяния стали слезами изумления. — Все будет хорошо!
Дикие вопли Стивена несколько утихли, словно он понял сказанное. Постепенно, пока Рик, прижимая к себе ребенка, укачивал его, наступила тишина. Уровень воды не падал и не поднимался. Это было успокоение, это был мир.
Стивен уже не кричал, а Рик уже не плакал.
Не двигаясь, он постоял еще несколько минут. Стивен уткнулся ему в плечо и уснул, не ощущая, что из руки Рика, поддерживающей его крошечную лысую головку, во многих местах сочилась кровь.
Затем дверь над ними заскользила в сторону и голос Розы в полном ужасе произнес:
— Загрязнение и коррозия, Рик! Что ты делаешь с бедным ребенком?!
У доктора Джореги не было разрешения на медицинскую практику среди людей, но она промыла его порезы и забинтовала руку. У нее хватило благоразумия и такта не сказать ему, какого дурака он свалял и это его радовало. Он уже услышал достаточно от Розы, Дитера и Хлоу о том, что ему следовало бы знать (на самом деле он не подвергался никакой опасности); что ему следовало бы подумать (разумнее всего было ждать); что ему следовало бы (ничего не делать).
Поначалу его ошеломило их отношение, он был глубоко обижен их обвинительным тоном. Потребовалось некоторое время, прежде чем он понял, что они не имели ни малейшего представления о том, через что он прошел. Рик тщетно пытался объяснить им, что они умны "задним умом", и это дает им преимущество, которого у него не было, но его не желали слушать и, казалось, намеревались даже обвинить его в том, что подвал затопило просто потому, что он был там, когда это случилось.
Рик буквально кипел от безысходности и раздражения. Он с ужасом обнаружил, что никто из них не имел ни малейшего представления о том, через что он прошел. А теперь он понял, как идиотски выглядела его внешность и поведение любому, кто не перенес то, что досталось ему. Рик не осмелился объяснить им, в каком ужасе был, потому что знал, что будет выглядеть смешным. Достаточно плохо впадать в панику, когда (как это оказалось) паника не нужна, но пытаться объяснить, почему он запаниковал и пытаться оправдать это, представляло все, что произошло, еще в худшем свете.
Теперь, когда был вынесен вердикт, что он не утонул и вообще не подвергался настоящей опасности, все его страдания были вообще не нужны.
Все это было ужасно не справедливо, но ему не было что сказать в свою защиту.
Только мистер Мергетройд принес свои извинения, но даже они не были удовлетворительными.
— Все это непредсказуемо, — убеждал он их, глядя торжественно на Хлоу, точно все эти неприятности случились с ней, а не с Риком. — Тем-то и неприятны подобные непредсказуемые ситуации, увы. Новые вирусы, новые симптомы. Извините, что у нас по-другому не получилось.
— Означает ли это, что вам известно, что это такое? — спросил Рик горько. — Или это все еще большой секрет?
Мистер Мергетройд открыл рот, чтобы ответить, но остановился, потому что офицер Морусаки как раз появился из подвала.
— Все о'кэй, — заявил он. — Уровень воды понижается. Дом сам обо всем позаботится — через шесть часов пруд наполнится. Дерево отбросит всю грязь и направит ее обратно в очистную цистерну. Корни отличные. Он ничего не смог с ними сделать. Вам понадобится, конечно, новый экран и новый набор плат. Когда их установят, экран будет как новый.
Рик чувствовал давление неодобрительных взглядов, но решил не считать себя виновным.
— А как насчет детской? — спросил он министра.
— Мы нашли виновника, — жизнерадостно ответил Мергетройд. — Как мы говорили, беспокоиться не о чем. Через сорок восемь часов все будет в норме. — Тем временем, вмешалась доктор Джореги, — не пользуйтесь системами детской — основная система в полном порядке.
Морусаки с улыбкой кивнул в знак согласия. В их поведении было что-то необычайно раздражающее. Дело было не в том, что они тщательно избегали объяснений о найденном. Казалось, у каждого из них было свое собственное удовлетворение от того, что они обнаружили. Рик взглянул на Розу, неохотно державшую ребенка, и на Дитера. Он понял, они ощущают то же самое.
— Думаю, мы имеем право получить от вас объяснения, — сказал он доктору. — А вы так не считаете?
Доктор взглянула на Морусаки, тот посмотрел на мистера Мергетройда, лицо которого выражало сомнение.
— Если мы в самом деле стали жертвами нового ужасного гайанского оружия, — с вызовом заявил Рик, — нам следует объяснить, даже если это оружие не было направлено на нас.
— Это совершенно не то, — сказал мистер Мергетройд живо. — Я говорил вам, что мой приход — это вопрос обычного порядка. Дело совсем не в том, но мы живем в интересное время. Защита Отечества стала кошмаром, когда кругом полно вирусов органических и неорганических. Мы должны быть осторожны. Чумные войны не похожи на старые войны металла. Их никто не объявляет, а само оружие очень тяжело обнаружить.
— Но это же не чумная война? — заметила Роза.
— Нет, — подтвердил мистер Мергетройд с явным удовольствием. — Это не чумная война. Это нечто совсем другое. Не война, не терроризм… на самом деле это, скорее, созидание. Рождение нового вида природы. Один бог знает, что из этого получится у гайанцев.
— Вы уверены?.. — начал Морусаки, но Мергетройд остановил его жестом.
— Нет никакой беды в том, чтобы объяснить это, — сказал он с небольшим вздохом, означавшим, что он бы предпочел, чтобы ему не задавали подобного вопроса. — Видите ли, имеется ряд сообщений о том, что созданы новые правосторонние вирусы ДНК. Наверное, лучше будет сказать, что новые вирусы ДНК были разработаны, потому что мы считаем, что они появились от мутации хромосомных остатков, смещенных из ядер клеток. Были предположения, что парочка наших собственных левосторонних организмов принимает правосторонний биохимический аппарат таким образом, что становятся случайными гибридами. Начинается новая фаза эволюции… Наши искусственные технологии начинают производить свое собственное мутационное наследство. Это чрезвычайно интересно, не так ли?
— Но весь смысл создания артефактов из правосторонних ДНК состоит в том, что у них иммунитет от болезней и гниения, — возразила Роза упрямо. — Если они сами начали плодить свои болезни, то это ужасно.
— Я же говорил, что это должно быть потенциальное оружие, — удовлетворительно произнес Дитер. — То, что вы говорите, означает, что наш дом — наш дом — случайно стал производить вирус-мутант, способный привести в беспорядок половину собственности на Земле. Так вот почему вы так самодовольны. Будущая чумная война могла бы начаться уже сегодня, но вы считаете, что вы на один шаг впереди в гонке вооружений, не так ли?
— Конечно нет, — возразил мистер Мергетройд. — Мы, конечно, нашли правосторонний вирус и он произошел от случайной мутации, но это не является оружием судного дня. Если смотреть с этой точки зрения, то это всего лишь первые маленькие неприятности, которые будут накапливаться здесь, там и повсюду. В наше время кругом полно правостороннего структурного материала и появление новых вирусов было лишь вопросом времени. Это была широко открытая экологическая ниша, которая напрашивается для использования.