— Гайанцам это не понравится, — сказал Рик, мстительно пытаясь сбить добродушный юмор мистера Мергетройда. — Все это придает новую окраску идее о том, что технологии становятся неуправляемыми.
— Наоборот, — сказала доктор Джореги, закончившая перевязывать его раны. — На это можно посмотреть с иной стороны. Матушка-природа наносит ответный удар, бросая нам вызов на пути установления абсолютного порядка. Ваш новехонький правосторонний вирус может стать героем контр-революции или скорее — контрэволюции. — Она усмехнулась своей шутке, которая Рику показалась неудачной, и никто не засмеялся ей.
— Эй, — вмешался Дитер. — А что здесь касается нас? Я имею в виду, что это наш дом, мы должны запатентовать это или как?
— Боюсь, нет, — произнес офицер Морусаки. — Нельзя получить патент на случайный продукт мутации, если мутагенный процесс не возбужден специально.
— А копия права на открытие, тогда? — поинтересовался Дитер. — Разве не мы это открыли?
"Я открыл это, — подумал Рик, — а не мы."
— Вы увидели больную розу, — сказал Мергетройд. — Нельзя сказать, что вы открыли того невидимого червя, от которого она заболела. Честь открытия принадлежит доктору Джореги, офицеру Морусаки и мне. Но если вам от этого будет лучше, есть способ, с помощью которого вы можете получить личную выгоду от этого открытия, потому что мы здесь находимся как официальные представители. Ваш дом, вместе с нашими именами, будет упомянут в сносках в дюжине научных журналов и справочников, но никто из нас не получит ни пенни… — Кроме меня, — заметила доктор с сожалением. — Боюсь, мне придется прислать вам счет за консультацию и лечение, а также, за новый экран, если хотите, чтобы я этим занялась.
Дитер переводил презрительный взгляд с мистера Мергетройда на Рика, который просто смотрел в сторону, специально не делая никаких комментариев.
— Конечно, вам неприятно, — дружелюбно посочувствовал Мергетройд. — Но так лучше всего смотреть на это дело: Это важный момент в истории жизни на Земле — начало нового эволюционного периода — и он начался в вашей детской.
Это что-то вроде чуда: прекрасный подарок провидения. Кто знает, что могут породить правосторонние ДНК с течением времени, теперь, когда они сделали первый шаг к независимости от формирующей руки человека. Давайте поднимемся выше вопросов коммерции и сфокусируем наше внимание на этом. У вашей детской было неприятное время, ваш подвал затопило… но все это было не то, что на самом деле произошло сегодня. На самом деле нечто новое открылось миру… нечто по-настоящему новое и живое.
Рик все еще был крайне зол на всех, руки его черт знает как болели, но внезапно он понял, к чему клонит Мергетройд и осознал, что тот прав. Случилось нечто значительное на молекулярном уровне… нечто более важное, чем раненная рука или приступ паники, который был или не был глупым.
Чудо. Прекрасный подарок провидения.
— А где сейчас вирус? — трезво спросил он. — Если вы хотите вылечить дом, как вы собираетесь сохранить вирус?
Мистер Мергетройд открыл свой чемоданчик и вынул оттуда пластиковый мешочек — очевидно, один из нескольких, спрятанных там. В запечатанном мешочке была роза, сорванная со стенки в детской. Пока еще она не выглядела больной.
Несколько мгновений все они смотрели на розу.
Затем мистер Мергетройд положил ее обратно в чемоданчик, закрыл его и направился к двери. Она открылась перед ним, что по-мнению Рика было жалкой услужливостью. За ним ушли доктор и человек из Бюро Расследований.
Когда они ушли, Роза подошла к Рику и сунула Стивена ему на колени.
— Ну, — сказала она, — вот так-то. У меня консультация через пять минут.
— О, загрязнение, — сказала Хлоу. — Еще двадцать минут назад я должна была сидеть в робошахтере…
Дитер исчез, словно по-волшебству.
Рику не стал сетовать, что остался один. Они абсолютно не поняли, что он пережил, и это принижало значительность их присутствия. Хотя он все еще чувствовал потребность излить кому-нибудь душу, нуждался в ком-то, кто посочувствовал бы ему, Рик знал, что ни один из них не подходит для этой роли.
Стивен открыл глаза, моментально встретил взгляд Рика и начал ныть. Родитель взглянул на ребенка и у него совсем упало настроение. Сорок восемь часов, подумал он, вспомнив, что сказали проверяющие. Пройдет сорок восемь часов, прежде чем можно будет безопасно пользоваться детской, а пока…
Он встал и пошел в кухню, чтобы взять бутылку и сосок. Все это было немного из двадцать первого века, но Рик подумал, что если ему повезет, то все получится. Ведь Стивен был достаточно голодным.
Получилось. Выплюнув сосок один раз, малыш смирился и принялся сосать. Наступила тишина.
Рик погладил голову ребенка забинтованной рукой и испытал странное ощущение.
— Мы и в самом деле попали в беду там, внизу, — сказал он успокаивающе. — Теперь, когда все в порядке на это наплевать. Я пытался спасти наши жизни, потому что был глубоко убежден, что нас надо спасать.
Стивен даже не взглянул на него, но это не играло роли.
— Ты-то понимаешь? — продолжал Рик. — Ты-то был там и вопил громче, чем я. Ты знаешь, через что мы прошли. Знаешь, что я делал и почему. Это наша тайна, малыш — твоя и моя. Мы-то понимаем.
Рик начал говорить это просто, чтобы что-то сказать, но когда он произнес эти слова вслух, то понял, что они звучат правильно — или, по крайней мере, почти правильно.
Он был не один в подвале, и паниковал не только из-за себя, а боялся также и за ребенка. Именно из-за Стивена он дошел до предела. Что бы ни думали о нем его партнеры-родители, он сделал то, что ему следовало сделать и ему не нужно было ни перед кем извиняться.
Стивен выплюнул сосок, собрался было захныкать, потом заныть, а потом…
Рик встал и понес ребенка с бутылкой в детскую, надеясь, что знакомая обстановка успокоит его. Проверяющие забрали с десяток роз, но оставались еще сотни и ни одна из них не выглядела больной.
— Гляди, — прошептал Рик в ухо ребенка. — Взгляни на эти прекрасные розы. Все о'кэй.
Он попытался засунуть сосок в рот мальчику, но тот сопротивлялся. Стивен начал плакать, подбираясь к той ужасной ноте.
— В конце дня, — продолжал Рик упрямо, — Мергетройд был прав, а? Мы должны перестать думать об этом как о несчастье, а считать это началом, не так ли? Сегодня здесь произошло чудо и мы с тобой его видели. И за это должны чувствовать благодарность. Мы ведь на самом деле ощущаем благодарность, не так ли?
И опять он сказал это, чтобы просто сказать что-то и снова понял, что слова были правильные. Когда Стивен начал вопить и этот вопль пронзил сердце Рика, он понял, что этот вопль не мог бы на него воздействовать таким образом, если бы они не были связаны между собой какой-то невидимой нитью, если бы между ними не было какой-то непонятной, но особенной гармонии. Если взглянуть на это дело здраво, все было не так. В конце концов, какой-то злобный червь точил его душу, но это было лишь подтверждением того, что они что-то значили друг для друга… что у них было взаимопонимание.
Мягко, но настойчиво, несмотря на сопротивление ребенка, Рик всунул ему сосок в рот.
— Не торопись, сынок, — наставлял он успокаивающе. — Не торопись. Вовсе не нужно спешить. У нас впереди вся вечность, если она нам понадобится… вся вечность…
И он взглянул на все эти прекрасные розы, на все эти яркие розы, которые, если за ними ухаживать с лаской и любовью, будут жить века.